Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач

— Попробую поискать в магазинах, — пообещал он. Только после обеда Мэри успокоилась и спросила:

— Да, Питер, а зачем тебя вызывал капитан Тауэрс?

— Он получил приказ с планом операции, — сказал Питер. — Наверняка, секретный, поэтому не будем говорить об этом. Нас ждет довольно долгий поход по Тихому океану… Панама, Сан-Диего, Сан-Франциско, Сиэтл, Датч-Харбор, а на обратном пути, вероятно, Гаваи. Пока все это выглядит довольно туманно.

Они порылись в своих довольно небольших знаниях географии.

— Дальняя дорога, правда?

— Очень дальняя, — подтвердил он. — Сомневаюсь, что мы туда поплывем. Дуайт против Панамского залива, потому что нет планов его минных полей, а кроме того, если отпадет Панама, мы сократим дорогу на целую тысячу миль. Но даже и без этого нам останется много.

— Долго это будет длиться?

— Я еще не сосчитал точно. Вероятно, месяца два. Понимаешь, — начал он объяснять, — мы не можем взять курс прямо, скажем, на Сан-Диего. Дуайт хочет сократить пребывание под водой до минимума. Это значит, что нам придется поплыть на восток и сделать крюк, чтобы две трети пути проделать на поверхности. Только после этого мы повернем на север, к Калифорнии. Очень резкая смена курса, но благодаря этому можно меньше быть под водой.

— Сколько дней, Питер?

— Он насчитал двадцать семь.

— Страшно долго!

— Конечно. Но это еще далеко не рекорд, хотя и довольно долго без свежего воздуха. Почти месяц.

— Когда вы отплываете?

— Этого я не знаю. Сначала говорили, что в середине следующего месяца, но теперь эта проклятая корь на борту… Мы не можем плыть, пока она не закончится.

— Были еще случаи?

— Один… позавчера. Корабельный врач полагает, что это последний. Если он прав, нам разрешат выйти где-то к концу месяца. Если нет… если еще кто-нибудь заболеет… тогда уйдем только в марте.

— Значит, вы вернулись бы в июне?

— Вероятно. Так или иначе, до десятого марта мы с корью справимся. То есть, будем обратно примерно десятого июня.

Упоминание о кори снова обеспокоило ее.

— Все же я надеюсь, что Дженнифер не заразится.

Вторую часть дня они провели перед домом. Питер начал рубить дерево. Оно было не слишком большим, и он без труда подпилил ствол и повалил его так, что оно легло на газон. До полдника он обрубил ветви, уложил их в кучу, радуясь, что зимой будет чем топить, и принялся колоть дрова. Мэри принесла проснувшуюся дочку, разложила на траве одеяльце и посадила ребенка на него. Вернувшись из дома с полдником, она застала Дженнифер уже в десяти футах от одеяла, та пыталась съесть кусок коры, Мэри выругала мужа, велела ему лучше следить за единственной дочерью, после чего вспомнила, что должна еще раз сходить на кухню за чайником.

— Нет, так нельзя, — простонала она. — Нам не справиться с нею без манежа.

Он согласился.

— Завтра утром я еду в город, в Министерство Флота, а потом буду свободен. Я загляну к Майерсу и посмотрю: может, еще есть манежи.

— Только бы были! А что будем делать, если их нет? Питер задумчиво произнес:

— Мы могли бы привязывать ее за пояс к вбитому в землю столбику.

— Нет, не могли бы! — воскликнула Мэри. — Она затянет веревку у себя на шее и удавится.

Он успокоил ее и согласился с обвинением, что не любит свою дочь. Почти час они играли с Дженнифер, побуждая ее ползать по газону, потом Мэри унесла ее домой купаться и ужинать, а Питер вновь занялся дровами.

На следующее утро, как и было решено, он встретился в Министерстве Военного Флота с капитаном Тауэрсом, и они вместе вошли в кабинет адмирала, где их ждал какой-то капитан из оперативного отдела. Адмирал сердечно приветствовал их и предложил сесть.

— Вы просмотрели, господа, план операции, который мы вам прислали?

— Я детально изучил его, господин адмирал, — сказал капитан Тауэрс.

— И какое у вас сложилось впечатление?

— Минные поля, — коротко ответил Дуайт. — Некоторые из пунктов, определенных для нас, наверняка заминированы. У нас есть исчерпывающие данные о Пирл-Харборе и Сиэтле. Об остальных городах мы не знаем ничего.

Некоторое время они детально обсуждали этот вопрос. Наконец адмирал отодвинулся от стола.