Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач

Должно быть, слухи все же поползли по кораблю, потому что к ним присоединились Курикка, Учальде и стюард Персер. Спаркс вновь и вновь производил точную настройку, пока не удовлетворился результатом. Тогда он подключил питание и взял микрофон.

— «Иогайн Кеплер» вызывает Марс-Централь. Ответьте, как слышите. Прием.

Его слова заглушило сообщение, доносящееся из приемника. Спаркс четким и спокойным голосом несколько раз повторил вызов, а потом отключил питание и откинулся в кресле. Марс передавал все то же сообщение.

— Мы не пробились? — поинтересовался Дон.

— Пока еще рано судить, сэр. Нашему сигналу потребуется несколько минут, чтобы дойти до места, и столько же для ответа.

Он снова включил передатчик и повторил вызов.

Время шло. Все молчали, и эта тишина была страшнее любых дурных вестей. Наконец Спаркс нарушил это оцепенение и, выдернув шнур, отключил питание передатчика. Когда он повернулся к остальным, на лице его блестели капли пота.

— Капитан, я очень сожалею, но больше ничего не могу сделать. Наш сигнал ушел, но он слишком слаб, а помехи от солнечной бури еще весьма сильны…

Вдруг монотонная передача с Марса прервалась, а чуть погодя раздался голос:

— «Иоганн Кеплер», это вы на связи? Мы поймали сигнал на вашей частоте, но не смогли его расшифровать. Если вы на связи, повторите, слышите ли меня? Марс-Централь вызывает «Иоганна Кеплера».

— Это все буря, — пояснил Спаркс. — Буря и наша слабая мощность…

— Никто вас не винит, Спаркс, — сказал Дон. — Вы сделали все, что возможно.

Да, винить его не мог никто, но легче от этого не стало. Без связи с Марсом все они были приговорены.

VIII

Все уже отвернулись, а Дон все смотрел на изуродованный передатчик, словно мог заставить его работать усилием своей воли. Радио оставалось их последней надеждой, поэтому следовало найти выход.

— А хоть как-нибудь увеличить мощность вы можете? — спросил Дон.

Спаркс покачал головой.

— Я и так загрузил все цепи на сорок процентов сверх нормы. Некоторое время они продержатся — вы, наверное, заметили, что я то и дело отключаю питание. Но еще немного — и они перегорят.

— А усилить их вы можете?

— Боюсь, что нет. Собрать эту штуку было не трудно, а все остальное время мы с Голдом думали, как усилить сигнал. По мере приближения к Марсу связь будет все лучше и лучше, и они нас со временем услышат.

— Это нам вряд ли подходит, — вступил в разговор Учальде, потом подошел к радио и, заложив руки за спину, принялся раскачиваться на носках, как если бы говорил перед школьной аудиторией. — Управлять кораблем я пока не могу, но рассчитать орбиту вполне в моих силах. На основании данных, полученных покойным навигатором, я произвел расчет и нашел ошибку в курсе, которая возрастает каждую секунду. Чем она больше, тем труднее ее исправить. Представьте себе наклонный желоб, очень длинный и широкий, по которому катится шарик. Внизу желоба он собьет колышек, если будет двигаться прямо, но стоит легонько щелкнуть его, и он отклонится от своей траектории на значительный угол. На исходную траекторию его можно вернуть таким же легким щелчком, но только сразу же после первого щелчка. Если упустить время, то шарик отойдет от нужной траектории на несколько футов, и для возвращения его обратно потребуется значительное усилие. И чем больше это время, тем большее понадобится усилие. Вы, конечно, понимаете, что шарик — это наш корабль, а колышек — Марс. Мы упустили довольно много времени и не сможем произвести нужную коррекцию. Связаться с Марсом необходимо сейчас же.

В ходовой рубке воцарилась зловещая тишина. Спаркс, откинувшись на спинку кресла, оглядел всех собравшихся.

— Не смотрите на меня так! — крикнул он. — Я сделал все, что в моих силах. Радио собрано и действует, вы сами слышали, а большего из него не выжмешь. Это не радар и не генератор, где колебания просто форсируются, а всего лишь радио с модулированным сигналом. Это все, что…

— Что вы сказали про радар? — Дон крепко стиснул его плечо.

— Ничего, сэр. Ничего полезного для нас. В два раза большую мощность можно получить при сфокусированном сигнале. Но чтобы передать информацию, нужно послать модулированный сигнал, иначе Марс сможет засечь только направление сигнала. Они узнают, где мы, и больше ничего.

— Нет, нет, — сказал Дон, меряя шагами рубку. — Кое-что мы сможем сделать. В какой-то книге я читал о первых годах радиосвязи, там писали о каком-то коде…

— Правильно, есть такой код, — сказал Спаркс. — Им пользуются около двухсот лет. Мы изучали его в радиошколе. Раньше, до изобретения модуляции сигнала, использовали просто длинные и короткие импульсы. Каждой букве, как я полагаю, соответствовал свой сигнал, и его на другом конце могли снова перевести в буквы. Только сделать это мы не сможем.

— Почему?

— Понимаете, — Спаркс хотел улыбнуться, но поглядел на лицо Дона и раздумал, — теперь никто толком не знает этого кода. Но даже если бы мы его и знали, даже если смогли бы передать сообщение, расшифровать его никто не сможет. Это великолепная идея, но…

— Никаких «но»! Если я дам вам текст, вы сможете передать такие сигналы?