Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач

— Я тоже, — сказал он. — Не думаю, чтобы мне хотелось это представлять. Я предпочитаю видеть все таким, как когда-то.

— Конечно, я никогда не видела этих мест, — заметила она. — Я никогда не выезжала из Австралии и теперь уже не выеду. Это не значит, чтобы я хотела… сейчас. Я знаю весь этот мир по фильмам и книгам, знаю, как это выглядело раньше. О том, что там делается сейчас, наверное, уже никогда не будет фильма.

Он покачал головой.

— Его не удалось бы снять. Насколько я знаю, ни один оператор не ушел бы оттуда живым. Думаю, никто, кроме Бога, никогда не узнает, как выглядит сейчас северное полушарие. — Он на минуту замолчал. — Да так оно и лучше. Когда теряешь близких людей, не хочется помнить, как они выглядели после смерти… Хочется сохранить их в памяти живыми. Именно так я люблю думать о Нью-Йорке.

— Это слишком страшно, — сказала она. — Я этого не могу представить.

— Я тоже, — повторил он. — В сущности, я не могу в это поверить не могу свыкнуться с мыслью об этом. У меня не хватает воображения. Да я и не хочу, чтобы хватало. Для меня все они живые… эти города в Штатах… жизнь там кипит, как и прежде. И я хочу, чтобы все оставалось таким до сентября.

— Конечно, — тихо сказала она. Он шевельнулся.

— Еще чаю?

— Нет, спасибо.

Он проводил ее на палубу; на трапе она остановилась, потирая ушибленную лодыжку и с наслаждением вдыхая морской воздух.

— Это настоящий ад, сидеть целыми днями в лодке, закрытой на все запоры, — сказала она. — Долго вы будете под водой в этом рейсе?

— Недолго, — ответил он. — Дней шесть, семь. — Наверное, это сильно влияет на здоровье?

— На физическое состояние — нет. Страдаешь, в основном, из-за отсутствия солнца. У нас есть несколько кварцевых ламп, но это все же не то, что настоящее солнце. Хуже всего психологические мучения. Многие моряки, хорошие по всем иным статьям, просто не выдерживают этого. Через некоторое время все становятся раздражительными; нужно быть очень уравновешенным, чтобы в таких условиях сохранять спокойствие. Она, подумав, согласилась, что он очень подходит для этого.

— И у вас все уравновешенные?

— Во всяком случае, большинство.

— Тогда тебе нужно последить за Джоном Осборном, — сказала она. — Насколько я знаю, он не такой.

Он удивленно посмотрел на нее. До сих пор он об этом не думал; впрочем, пробный рейс Джон Осборн перенес хорошо. Тем не менее, это следовало обдумать.

— Буду за ним присматривать, — сказал он. — Спасибо за совет. Они вернулись на «Сидней». В ангаре авианосца до сих пор стояли самолеты со сложенными крыльями; весь корабль казался мертвым и тихим. Мойра остановилась.

— Ни Один из них никогда уже не полетит, правда?

— Скорее всего.

— А вообще самолеты еще летают?

— Я давно уже не слышал ни о каких полетах, — сказал он. — Нет топлива.

Молча, какая-то погасшая, Мойра дошла с ним до каюты. Только сняв комбинезон и надев свои вещи, она обрела прежний задор. К черту эти немощные корабли! К черту эту немощную действительность! Ей захотелось поскорее уйти отсюда, пить, слушать музыку и танцевать. Перед зеркалом, перед фотографиями жены и детей капитана Тауэрса она подправила помаду на губах, румяна на щеках, подкрасила ресницы, чтобы глаза выглядели ярче, и выскочила оттуда. Скорее уйти из этих стальных стен, бежать отсюда! Это место не для нее. Нужно бежать в мир романсов, жизни как-нибудь и двойных коньяков. В свой мир.

С фотографий на нее понимающе смотрела Шарон.

В кают-компании Дуайт вышел ей навстречу.

— Ого! Ты выглядишь сногсшибательно. Она чуть улыбнулась и ответила:

— Зато чувствую себя паршиво. Выйдем на свежий воздух, в тот отель на углу, а потом куда-нибудь в город.

— Как пожелаешь.

Оставив ее с Джоном Осборном, он пошел переодеться в гражданский костюм.

— Пойдем на взлетную палубу, Джон, — попросила она. — У меня начнутся спазмы, если я еще хоть минуту проведу на этом проклятом кладбище.

— Я не знаю, как туда попасть, — признался Осборн. — Я же здесь человек новый.

Они нашли крутую лестницу, которая, как тут же выяснилось, вела в орудийную башню, спустились обратно и долго бродили бы по стальным коридорам, не укажи им дорогу какой-то матрос. Они спустились на широкую, совершенно пустую стартовую палубу. Солнце пригревало, море было изумительно голубым, дул свежий ветер.

— Слава тебе, Господи, что я выбралась оттуда, — вздохнула Мойра.

— Я вижу, военный флот тебя не очаровал, — заметил Осборн.

— А тебя? Хорошо тебе здесь?

— Пожалуй, да. Это будет довольно интересно.

— Разглядывать мертвых через перископ… Бр-р-р!.. Я знаю более приятные способы проводить время.

Некоторое время они шли молча.