Миллионер

- Вы смотрите вверх, когда жаждете возвышения. А я смотрю вниз, потому что возвышен.

Я был уставшим, нетрезвым, смотрел, кстати, перед собой, и поэтому не обратил должного внимания на эти слова. Впрочем, в любом другом состоянии не обратил бы внимания на эту запредельную заумь. Мало ли что мелет малый из параллельного мира? Я просто плюхнулся на кровать и уснул сном праведника, уверенного в незыблемость привычного хода вещей.

III

Новый день начинался с привычных звуков под окном - в нашем дворе находилось пять металлических мусорных контейнеров, выкрашенных в ядовитый зеленый цвет. Они стояли внутри трех высоких кирпичных стенок, напоминающих крепостной форпост, и все это местечко обзывалось жильцами просто помойка.

Если бы я владел высоким красным слогом, то непременно сочинил бы поэму про эту помойку. Поэма о помойке - это в духе нашего времени!

О, какие только здесь страсти не бушевали: опрятные пенсионеры писали письма в Правительство об антисанитарных условиях проживания и получали галантерейные отписки, съемщики ходили в пикеты, требуя выставить баки вон со двора, люди мира (бомжи) устраивали меж собой космические войны за право первыми ковыряться в блевотно-питательной массе и старом хламе.

А сколько раз общественная параша горела, чадя удушающими продуктами горения. Пожарные расчеты заливали её водой и с проклятиями уезжали до следующего подлого подпаливания. Дворники РЭУ любили её обустраивать, мажа кирпичные стенки в гашеную известь, а сами контейнеры - в вышеупомянутую едкую зеленку. А по ночам молодежь, гогоча, метала пустые бутылки в баки, где хороводились влюбленные коты и кошки.

Словом, без помойки жизнь нашего двора была бы скучна и буднична. Помойка - наше все, сказал бы современный поэт и был бы прав.

Однако главное действо происходило ранним утром, когда жильцы дрыхли в счастливых грезах. Два раза в неделю приезжал мусоросборщик - механический монстр с лебедкой и платформой. Рев мотора, удары металла о металл, высокопрофессиональный мат, - это поднимало лучше всех будильников мира.

Именно так и начинался новый день, который стал для меня и моего друга детства стержневым в нашей дальнейшей судьбе. Правда, этого мы с Ильей не знали, и поэтому вели себя как обычно. И привычно.

Бегемотно зевая, я поначалу отправился в ванную комнату, затем на кухню, где наблюдался хозяйственный ералаш, напомнивший о вчерашних поминках.

Эх, Лидия-Лидия, что же нам, оставшимся на льдине бытия, делать? Вопрос вопросов - да делать нечего: надобно дальше плыть в бурлящем океане нашего мироздания.

После завтрака порыскал по всем карманам и обнаружил, что имею дефолт имени себя. Плохи наши дела, объявил Илюше, глядящему детскую программу по телевизору, надо топать за миллионом; надеюсь, ты не против?

Через минуту выяснилось: аутист против - и очень даже против.

Только начал закрывать входную дверь на ключ, как он заблажил не своим голосом. Как ревет дикий вепрь в сухостойно-запущенном лесу, думаю, никто не знает, однако догадывается. Вот примерно так и горланил мой болезненный друг, который неизвестно, что удумал своими разжиженно-гречневыми мозгами.

Что делать? Моя отборная матерщина не произвела на аутиста никакого впечатления, равно как и интеллигентные здравые речи о том, что у каждого из нас есть свои обязательства: у меня - зашибать денежки на наше общее пропитание, у него - строить из пазлов парусник и болеть головой себе на здоровье.

Тщетно. Проще было уговорить вредного дромадера не харкать в морду отцу-командиру, чем просить Шепотинника быть тише воды, ниже травы. Нет, ходил по комнатам и плел словесную запредельную околесицу:

- Простор - это он, это он! Клином в небо поднялись высоко! Вольному воля - на пути широком. И летят они не только днем, но и ночью. Видел кто-то не во сне - воочию.

- Вольному воля?! - гаркнул я. - Понятны ваши устремления, товарищ. И принял решение: - Тогда собирайся: полетим клином на валютную биржу. Они, таких, как ты, ещё не видели - пусть увидят, чтобы жизнь медом не казалась.

Тогда не понимал, что само провидение толкало нас на ВБ, и поэтому был весьма раздосадован дерзким поведение аутиста. Однако, вспомнив ко всему прочему дурацкие шутки Василия Сухого, посмел принять такое вот принципиальное решение. Действительно, почему бы и не взять Шепотинника с собой? Когда спокоен и молчит, производит впечатление достойного члена общества. Конечно, не гангренный маркиз де`Сад во фраке, но для нашей отстойной глубинки сойдет.

Через час два будущих миллионера, проживающих у общественной хлорированной параши, вышли из парадного подъезда панельного дома имени Н.С.Хрущева.

Над их головами катило светило полуденной звезды, и будущее казалось безоблачным - оно таким казалось мне.

Что же касается моего спутника, он тоже находился в хорошем расположении духа: улыбался перекошенным ртом и синел глазами, будто незабудка в русском поле.