Миллионер

Мои новые знакомые добродушно посмеиваются: малый-то не пропадет, сукин сын. И по телефону делают традиционный заказ: балычок, шашлычок и две бутылки водки. Со стороны кажется, что друзья решили отметить нечаянную встречу под соснами.

- Можешь, меня называть Юрием Петровичем, - представляется лысоватенький. - А его Германом Петровичем, - указывает на усатенького.

- А звание какое? - любопытствую.

- Хорошие люди, - улыбаются. - Хорошее такое звание: хорошие люди.

- И я хороший?

- Ты лучше всех, - смеются.

- Тогда почему на меня шандал упал?

Мои собеседники вновь оптимистически смеются: дружище, не повезло, ты просто оказался не в том месте и не в то время. Под канделябром ты оказался, козлик молодой. Так выпьем же за то, чтобы подсвечники падали только на головы врагов наших!

А почему бы и не раздавить мерзавчика? За упокой души моих недругов, известных и неизвестных. Понимаю, что со мной играют контрастную игру: сначала натолкали пихтовых шишек полную пазуху, повредив ребра, а теперь проявляют уважение-с, сволочи.

Да и хер с ними, со всеми! Буду действовать, как в том анекдоте: чукчу арестовали за кражу золота. Следователь допрашивает, а другой чукча переводит. "Где спрятал золото?" - спрашивает следователь. "Он говорит, что не брал", - переводит переводчик. "Передай ему, что прикажу расстрелять, если не вернет". "Ментя говорит, не скажешь, где золото, стрелять, однако, тебя будет". "Кувшин с золотом под ярангой зарыл", - признается воришка. "Говорит, пусть стреляет, - перевел чукча-полиглот. - Все равно ничего не скажу".

И мне, как чукче, нужно суметь выгодно использовать ситуацию. Главное, чтобы появился шанс. А он есть, это я чувствую всей своей поврежденной шкурой.

Известно, водка - лучшее народное средство от хандры. Классик в интеллигентном пенсне утверждал, что мы любим прошлое, ненавидим настоящее и боимся будущего. Но... выпил стакан - умилился прошлым, хватил второй уже восторгаешься настоящим, хлопнул третий - и счастливо улыбаешься будущему.

И я улыбался, стараясь не слишком задействовать для этого разбитые губы. Мое будущее рисовалось в самых розовых, как женские панталоны, красках. Существующая проблема ценой в один миллион долларов казалась не такой уж неразрешимой. Как любит говорить мой друг детства Вася Сухой: разберемся.

- Ребята, чего вам надо? - решил перейти в наступление. - Хотите сто баксюль, у меня тут заначка... - и попытался даже извлечь из потайного кармашка плотный бумажный квадратик.

- Слава, обижаешь, - проговорил лысоватенький с укоризной. - Мы с тобой по душам говорим, а ты?..

- Как звезда со звездой, - вмешался усатенький, - говорим, а ты?..

- А что я? Готов отдать все, - вывернул карманы, - что у меня есть.

- Мы согласные, - смеются Петровичи. - Иди в нашу команду. Сейчас одиночки не нужны, Слава, - объясняют. - Нужны команды.

- А по какому виду спорта? - делаю вид, что не понимаю о чем речь.

- По самбо, - шутят.

Я не соглашаюсь и говорю, что, если идти в какую команду, то только по дзюдо, чтобы иметь черный пояс и бить морды не только руками и ногами, но и разить врага словом. Ие-е-ех!

А у тебя, друг, губа не дура, хохочут мои собеседники, выбирай: или с нами или против нас? А кто вы такие, задаю естественный вопрос, несмотря на мелкое опьянение.

- Мы - это мы, - отвечают неопределенно. - Вместе будем делать бизнес.

- Бизнес? Какой бизнес?

Через минуту был трезв, как стул, на котором сидел и стол, за которым сидел. Нет счастья в мире: так было хорошо, и на тебе - все заканчивается банально, точно в дешевеньком, как вино, детективном кино.

Конечно, я прекрасно понимал, что за просто так не колотят разум возмущенный прикладами, равно как и не угощают на дармовщину шашлыками из сладкого, вах, барашка и несладкой, ох, водочкой.

Понимать-то понимал, однако, когда услышал предложение своих новых друзей... Впрочем, удивило не само предложение, а абсолютное знание дела. Подозрительная парочка знала почти все о нашей славной троице.

- Какой Ш-ш-шепотинник? - пытался валять дурака. - Не знаю такого?

- Знаешь, Слава, - говорили мне и терпеливо объясняли, что я отлично знаю своего друга детства и аутиста по совместительству. - Миллион вы сделали красиво, - признались. - Он ваш, а дальше работаем вместе.

- А зачем, - удивлялся я, - вместе? Нам и без вас хорошо, ребята.

- А нам без вас плохо, ребята, - скалились. - Обижать вас не будем: тридцать три процента от сумм.

- Тридцать три?!

- А что? - не поняли моих чувств. - Хорошая цифра.

- Тридцать три уже предлагали, - ляпнул.

- Кто?

- Господин Брувер, - догадался ответить на чистом глазу. Исполнительный директор биржи, - и посчитал сообщить, что он уже почил в бозе.

Мое сообщение о кончине Исаака Исааковича не произвело должного впечатление на Петровичей, они только мельком переглянулись и принялись вновь за свою пустую агитацию. Я отнекивался, не понимая лишь одного: откуда им известно об аутисте? О феномене Илюши знали только избранные, выразимся так, судьбой. На кого грешить, скажите, пожалуйста?

- А кто вы такие? - повторил вопрос. - Надо знать с кем вести дело?