Миллионер, Париж и туфелька

Эта прогулка дико напоминала мне наше с Максом последнее свидание. В тот вечер мы тоже катались на катере. Правда, почти все водное путешествие молчали, а потом до самого позднего вечера, обнявшись, бродили по вечерним улицам.

Сейчас мои глаза предательски искали на катере его высокую фигуру и темные волосы. Кажется, я бы отдала все на свете за то, чтобы Макс вернулся.

– Как, нечего? А начало новой жизни? С «Книжкиным домом» покончено! Разве не повод отметить? – прервала мои отчаянные попытки избавиться от наваждения бабушка.

Лидия Михайловна смешно причмокнула губами, покачала головой и плеснула мне шампанского.

– Оля, твоя жизнь только начинается. Лови момент, – приподняла бокал она.

– Самое время собирать камни, – буркнула я.

– Ну, скажи мне, ты заявление из-за Волкова написала?

– Нет. Волков не причем, – вздохнула я.

– То есть, ты ушла не из-за него?

– Конечно, нет! Все из-за Воеводиной. Я хочу, чтобы ко мне относились по-человечески. А она всегда считала меня пустым местом.

Первый бокал шампанского закончился довольно быстро, за ним последовал второй, а после третьего бокала я достала сотовый телефон. Даже не знаю, зачем. Наверное, у меня в глубине души все еще тлела обида на Макса за то, что он не написал мне ответ прошлым вечером.

И что я зациклилась? Ну, не написал, и не написал. Тем более, что я с работы уже уволилась. В любом случае обратно не вернусь. Найду другую организацию, где мне будут платить среднюю зарплату.

В моем сотовом телефоне обнаружилось двенадцать пропущенных вызовов. Все с незнакомого номера. Интересно, кто мог так страстно желать меня услышать?

Я открыла соцсети. Ух, ты, Макс объявился! Он мне написал! Даже сердце екнуло.

«Оля, где ты? Почему ты не берешь трубку? Ответь, пожалуйста!»

И целый вагон смайликов с выпученными глазами и языками.

Мои губы дрогнули в улыбке: столько глупых смайликов мог отправить только Макс Волков.

«Я на Набережной. Катаюсь на пароходе с бабушкой и ее подругой».

Через несколько секунд пришел ответ.

«Как только докатаешься и спустишься на берег, там и стой! Не вздумай никуда уходить от пристани! Я задолбался тебя по городу искать!»

Стоп. Кажется, шампанское напрочь лишило меня разума? Волков не может меня искать. Он в Париже!

В сердце что-то екает. Неужели вернулся? Нет, такого не может быть. Он же говорил, что после помолвки у него будут дела в Москве.

– Оля, ты чего в телефоне зависла? – посмотрела на меня бабушка. – Или Воеводина одумалась и просит вернуться?

– Не Воеводина, – улыбнувшись, покачала головой я.

Как легко жизнь налаживается от пары сообщений! Даже мой опрометчивый уход с работы больше не кажется мне катастрофой. Я с надеждой вглядываюсь в мелькающую вдалеке золотыми и красными верхушками деревьев набережную. Неужели я увижу Макса?

– Ага, не Воеводина, значит, – насмешливо приподнимает бровь бабушка.

– Отстаньте, – фыркаю я. К шампанскому больше не притрагиваюсь, но голова все равно кружится от волнения.

Бабушка и ее подруга останавливают официанта и насильно тащат его к корме, сделать совместное селфи. Похоже, коварное шампанское никого не пощадило. Официант смущается, хихикает, но покорно соглашается позировать двум прибалдевшим от напитка старушкам.

От шампанского и громкой музыки на палубе у меня шумит в голове. Я все думаю про Макса. Может, его сообщения – это шутка?

Катер поворачивает обратно в сторону Набережной, а я даже боюсь смотреть в телефон. Вдруг сообщение от Макса – плод моего воображения, и оно исчезнет, как только я загляну в сеть еще раз? Мне отчаянно не хочется, чтобы оно исчезло.

Катер причаливает к пристани, и помощники капитана выбрасывают трап, по которому можно будет сойти на Набережную.

Бабушка и Лидия Макаровна крепко держатся за меня с обеих сторон. Мою бабулю качает от шампанского, а Лидию Михайловну от того, что трап ходит из стороны в сторону.

– Оленька, нам надо попасть к фонтану. Там нас встретят наши кавалеры, – назидательно приподнимает вверх указательный палец моя бабуля.

– Ба, ты уверена, что вам стоит туда идти? – беспокоюсь я.

– Конечно, уверена!

Я поднимаю голову и замираю.

В модных джинсах и ветровке, скрестив руки на груди, у турникета стоит Макс Волков. Он прячет глаза под стильными очками от солнца, но его все равно невозможно не узнать.

Мое сердце дико бьется в груди, и кажется, я сейчас задохнусь от внезапно нахлынувших эмоций. Может, я обозналась?

Я останавливаюсь посреди трапа и растерянно пытаюсь удержать на ветру подол платья и торопливо застегиваю джинсовую курточку.

Мы с Максом смотрим друг на друга: он с одной стороны турникета, а я – с другой. Осенний ветер безжалостно треплет наши волосы, рвет в клочья тучи и поднимает с тротуаров успевшие опасть желтые листья. Кажется, ему удается вырвать солнце из плена, и оно заливает ярким светом набережную.

Губы Макса растягиваются в улыбку, и он снимает очки от солнца.

Я спешу к железному ограждению.