Мило

Однако же любит его отец, например, плавать и плавает уже больше двадцати лет. А папаша Сольес и его компаньон Фиорини? Они целыми днями сидят за столом, разбирают и вновь собирают сложные миниатюрные механизмы, и все это не мешает им любить свою специальность. А папаша Жандрон из Бордо и мосье Одибер из Марселя? Они тоже целый день занимаются одним и тем же делом, и при этом не скажешь, будто они помирают со скуки. Да и сам Мило, разве он поступал иначе? Ведь и ему нравилась профессия моряка, когда он плавал вместе с отцом. Неужели в один прекрасный день он откажется от нее? Ведь не лентяй же он! Ведь он тоже любит работать…

Наконец он добрался до Ратуши, передал письмо консьержу и, уходя, глянул на доску объявлений.

Объявление в кондитерскую сняли еще до него, и Мило подосадовал, что поручение, за которое он получил два франка, оказалось бесполезным.

ГЛАВА XXXII

Во время своих шатаний в порту Мило не раз присутствовал при прибытии больших пароходов. Он видел, как при выходе из зданий портовой таможни пассажиров тут же атакует целая толпа всевозможных комиссионеров, шоферов, «стрелков», жаждущих устроить вновь прибывших в отель или проводить в ресторан, — словом, целую ораву людей, которые спешат предложить свои услуги пассажирам.

В этот день, прочитав в газете у папаши Сольеса, что почтовое судно «Д’Артаньян», принадлежащее Почтово-пассажирской морской компании и возвращающееся с Дальнего Востока, ожидается ранним утром, Мило пошел в гавань Насьональ, где судно должно было пришвартоваться у мола Б. Может быть, там ему удастся немножко подработать? Ну, например, поднести или постеречь багаж.

В течение получаса ему пришлось идти вдоль причалов, и, когда он добрался до пакгаузов, прилепившихся к молу Б, «Д’Артаньян» только что бросил якорь; трап уже был спущен.

Через четверть часа мальчик увидел, как на набережную в окружении друзей выходят и рассаживаются в машины элегантные господа. Багажа при них не было, они доверили его агентству. Потом появились японцы и китайцы, все изящно одетые в европейские костюмы, прошел индус в рединготе и в тюрбане, группа французских офицеров, возвратившихся вместе с семьями из Индокитая, какая-то дама с преподнесенным ей друзьями букетом роз, — видимо, жена высокопоставленного чиновника или крупного дельца, прошагали несколько американцев и множество богатых и вульгарных левантинцев, переговаривавшихся громкими голосами и нещадно дымивших огромными сигарами.

Вдруг вся толпа комиссионеров и «стрелков» устремилась к другому выходу, где замелькали пассажиры из третьего класса.

Мило увидел, как тянутся мимо него люди тех же самых национальностей, но уже пониже рангом. Сначала прошествовало пятнадцать солдат-вьетнамцев в полной походной форме во главе с белыми унтер-офицерами. Потом появились молодые китайцы с чемоданами, в которых хранился весь их скарб. Один из соотечественников, пришедший их встречать, крикнул им по-французски:

— Студенты, сюда!

Мило заметил строго одетых людей, а рядом — мужчин без воротничков и плохо причесанных женщин; вот группа озабоченных актеров в поношенной одежде, возвращающихся из далекого турне; вот выходцы с Ближнего Востока в засаленных фесках и потертых пальто.

Всем этим пассажирам, нагруженным чемоданами и узлами, приходилось проходить сквозь строй назойливых людишек, которые вопили взахлеб:

— Такси?

— Носильщика?

— Здесь под боком шикарный отель, мосье! Полный комфорт, умеренные цены, ресторан с твердыми ценами или на выбор!

— Вам нужно на поезд?

— Желаете машину до вокзала Сен-Шарль?

Мило пробился сквозь беснующуюся толпу и сам превратился в одного из тех «доброжелателей», которые надоедали ему у вокзала в день приезда.

Но сам он не набивался; просто подходил поближе к толпившимся в проходе пассажирам и робко спрашивал:

— Мосье, хотите, я помогу вам поднести вещи?

— Сделай милость! — отозвался средних лет мужчина, тащивший чемодан и плетеную корзинку. — Донеси мне только до трамвайной остановки.

И он протянул Мило чемодан, а жене, которая шествовала за ним с ребенком на руках, сказал:

— Возьми корзину и передай мне малыша — тебе трудно его нести.

Чемодан был тяжелый. Мило тащил его, семеня ногами и часто меняя руки. Но вот наконец он дошел до ближайшей трамвайной остановки, которая оказалась не близко.

Владелец чемодана дал ему франк.

«Не богато, — подумал Мило, — но ведь всегда так и получается. Давай-ка вернемся к выходу, старина!» Он уже собрался было туда бежать, как вдруг какой-то человек с чемоданом в руках, видимо только что сошедший с «Д’Артаньяна», жестом остановил Мило, произнес несколько слов на иностранном языке и, улыбнувшись, протянул ему карточку, на которой был начертан следующий адрес:

Гостиница «Армения», улица Тлемсен, 21.

ГЛАВА XXXIII