Мило

— Вам, случайно, не нужен помощник? — спросил он у буфетчика. — Я, видите ли, ищу работу.

— Нет, — рассмеялся буфетчик, — мне помогает жена, но сейчас она пошла за хлебом.

Мило ушел, размышляя о том, что завтра опять придет сюда в полдень — разумеется, но как помощник, а как покупатель. Час спустя, заявившись к мадам Одибер, чтоб помочь ей накрыть на стол и приготовить салат, он положил на стол только что купленные им великолепные яблоки и рассказал ей, что за утро заработал одиннадцать франков. Правда, он поостерегся уточнять, каким образом он заполучил десять франков от армянина.

— Это же замечательно! — воскликнула она и, помолчав, добавила: — Может быть, этот приехавший иностранец еще не понимал, сколько он тебе дает денег?

Мило почувствовал, что краска бросилась ему в лицо, и, чтобы переменить тему разговора, выпалил:

— Я приготовил для вас приятный сюрприз: завтра я не буду завтракать у вас!

И, захлебываясь, он поведал ей, как носил завтрак докерам, как буфетчик якобы попросил его прийти завтра в полдень, чтоб помочь ему, и как он угостил его бутербродами с паштетом.

— Просто прелестно! — умилилась и рассмеялась мадам Одибер. — Вот ты и вознагражден за свою отзывчивость!

Одибер и старики Сольесы, узнав о происшедшем, так превозносили его настойчивость и находчивость, что он и сам почти уверовал, будто заслуживает все эти комплименты.

Перетерев посуду у мадам Одибер, Мило вышел из дома с видом занятого человека, который возвращается на работу. Но на сей раз он пошел не в порт.

Разве можно утерпеть и не растранжирить хотя бы часть из этих одиннадцати франков, которые достались ему так легко и казались теперь просто неисчерпаемыми?

Три часа он бродил по ярмарке позади Биржи, снова услыхал «рык» льва, который раньше принял за настоящий, поднялся в манеж, долго качался на качелях, купил конфет для мадам Сольес и леденцов для Титена и Розы.

Поскольку он еще не приобрел тарелку для мадам Одибер, он попробовал выиграть ее в лотерею. Лотерея обошлась ему в тридцать су, но он ничего не выиграл. Тогда он направился в магазин и купил белое японское блюдечко, разрисованное голубой краской.

От одиннадцати франков остались у него ножки да рожки, но зато он чувствовал себя настоящим богачом и не желал считаться с деньгами.

ГЛАВА XXXV

На следующее утро Мило снова пришел в порт. Он знал, что в гавани Жольет должен пришвартоваться пароход, прибывающий с Корсики, а подальше, у мола А, — «Мекнес», идущий из Танжера и Касабланки.

Мило опоздал: высадка пассажиров с первого парохода уже давным-давно закончилась. Тогда мальчик побежал к молу А, и ему удалось пробраться в зал, где вновь прибывшие пассажиры предъявляли свой багаж таможенникам. Мило подошел к одной даме, ждавшей своей очереди, и предложил ей поднести многочисленные свертки. Какой-то проходивший мимо мужчина услышал их разговор и вдруг со свирепым видом повернулся к Мило. На нем была голубая блуза, а на рукаве — повязка с номером. Это был один из носильщиков, работающих на причале; только одни они имели право заходить в зал и подниматься на борт судна. Носильщик схватил Мило за руку и, сильно встряхивая, потащил его к выходу.

— Чего-чего, а нахальства у тебя хватает! — орал он. — Тебя бы арестовать надо! Вот, извольте видеть, — обратился он к полицейскому, — еще один типчик. Он уже успел проскочить в зал и предложить свои услуги в качестве носильщика!

— Убирайся отсюда, и чтоб духу твоего здесь не было! — прикрикнул на Мило полицейский.

Дважды повторять ему не пришлось, и Мило ушел с мола под аккомпанемент шуточек тех, кто, зная строгость порядков в порту, довольствовался тем, что ждал пассажиров у дверей зала. Он мог бы, конечно, и остаться, но после пережитых треволнений решил попытать счастья в другом месте.

Ему было известно, что в это утро некий пакетбот «Адриа» из Бейрута, водоизмещением в 589 тонн, с грузом хлопка и чечевицы и со ста тринадцатью пассажирами на борту, ожидается у мола Г.

Этот мол находился очень далеко, в гавани Мадрач. Мило подождал трамвая, но, так и не дождавшись, пошел пешком. Наконец вспотевший и запыхавшийся, он пришел к молу. Оказалось, что «Адриа» стоит у причала уже с самого раннего утра. На борту и на набережной — ни единого пассажира! С судна начали сгружать лук.

Угрюмый и безучастный, Мило опять двинулся в гавань Жольет.

Ему не хотелось снова тащиться вдоль растянувшихся доков и стен домов, поэтому он забрался на высокую дамбу и зашагал по этой широкой, сложенной из огромных кубических каменных плит махине, спасавшей порт от ударов бушующих волн. На дамбе он быстро утешился и напрочь позабыл обо всех своих неприятностях, глядя на расстилающееся море, на вытянувшуюся полоску кораблей в гаванях, на далекие силуэты судов, маячивших на горизонте.

Подходя к гавани Жольет и уже спускаясь с дамбы на набережную, Мило увидел двух подростков лет шестнадцати-семнадцати, которые играли на деньги в какую-то игру. Мило остановился посмотреть.