Милочка Мэгги

У нее были обнаженные до плеч, мускулистые руки. Мокрый фартук. Не то белокурые, не то русые взлохмаченные волосы. Лицо блестело от пота.

В комнате кипела жизнь. При виде гостей целый выводок детворы разбежался по углам. Они попрятались за лежащими на полу узлами с грязным бельем, а самый маленький зарылся в гору засаленной одежды, подлежавшей сортировке.

Шторы были подняты, и сквозь открытые окна в комнату лились, киша пылинками, потоки солнца. Небо за окном было загорожено сетью заполненных бельевых веревок. Под дуновением ветра сушившаяся на них одежда вздымалась и опадала, перекручиваясь то в одну, то в другую сторону. Она была словно живая. На полу лежали узлы с грязным бельем. На стульях было полно высохшей одежды, ожидавшей утюга. На веревке, протянутой под потолком кухни, висели свежевыглаженные рубашки, а на газовой плите бурлил котел с самым грязным бельем.

– Мэри! – воскликнула рослая женщина.

Она порывисто обняла Мэри, оторвала ее от пола и закружила по комнате.

– Ох, Мэри, я тебя сразу узнала. Ты ничуть не изменилась. Все такая же милая и смотришься так благородно – вуаль, перчатки.

Тут женщина заметила Милочку Мэгги.

– Это твоя?

– Моя. Мы зовем ее Милочка Мэгги.

– Она красавица! – Рослая женщина опустилась на колени и обняла девочку.

– Это твоя кузина Шейла, – пояснила Мэри.

Шейла!

Милочка Мэгги вздрогнула в ее объятиях. Ей вспомнились слова, подслушанные в полудреме. «Никчемная!», «Никчемная с самого детства!», «Никчемная, вся в мать!». Милочка Мэгги растерялась. Как мог кто-то «никчемный» быть таким милым? Может, это была другая Шейла? Но нет. Мать сказала ей:

– Это дочь кузена Робби. Тетя Генриетта – ее бабушка. Мать тети Генриетты и моей матери приходится нам с тобой прабабушкой. Значит, вы – троюродные сестры. Вот!

– А маленьких троюродных сестер у меня нет?

– Конечно, есть, – заявила Шейла. И негромко позвала: – Вылезайте, вылезайте, где вы?

Ответа не было. Тогда она завопила:

– Вылезайте сейчас же, или я вам задам! Быстро!

Дети повылезали из-за узлов с грязным бельем. Их было четверо, все девочки. Самой младшей было два года, следующей – четыре, третьей – шесть и самой старшей – десять. Шейла выстроила их в шеренгу, попутно вытащив из волос четырехлетки грязный носок.

– Девочки, это ваша кузина Милочка Мэгги, которая приехала к вам в гости из самого Бруклина.

Четыре девочки и Милочка Мэгги мрачно уставились друг на друга. На большом пальце у четырехлетки был специальный колпачок. Она стянула его, сунула палец в рот, пару раз пососала его и надела колпачок обратно.

У всех девочек были спутанные светлые кудри, небесно-голубые глаза, грязные розовые щечки с ямочками, которые то появлялись, то исчезали, словно первые звезды на вечернем небе. Одеты они были в обноски и выглядели так, словно сошли с картинки к сказке про Крысолова из Гамельна.

– Ох, Шейла, они такие хорошенькие. Такие же хорошенькие, какой была ты… Я хочу сказать, они – это прямо ты и есть, просто умноженная на четыре.

– Да брось, Мэри, я никогда не была такой же хорошенькой, как мои деточки. Вот, знакомьтесь: старшую зовут Роуз, дальше Виолетта, с колпачком на пальце – Дэйзи и малышка Лили. Ей два года.

– Какие красивые имена.

– Я зову их «мой букетик».

– И у них у всех есть ногти, – громко заявила Милочка Мэгги.

– Ах, Милочка Мэгги… – простонала Мэри.

– Ох уж моя святоша-бабуля, – рассмеялась Шейла. – Интересно, она когда-нибудь перестанет перемывать мне кости? Она сказала отцу…

Мэри хотелось сменить тему:

– Как собираешься назвать следующего?

Шейла похлопала себя по округлившемуся животу.

– Ферн![18] Чтобы разбавить букет. – Она кивнула на Милочку Мэгги: – У тебя только один ребенок?

– Один.

– А в чем дело? Ты что, вышла замуж за ночного сторожа?

Она толкнула Мэри локтем и рассмеялась. Мэри с опаской взглянула на Милочку Мэгги. Шейла поймала ее взгляд и все поняла.

– Слушайте, малышня, почему бы вам не пойти поиграть со своей кузиной из Бруклина, а мы с кузиной Мэри пока поболтаем?

Девочки не двинулись с места, кроме Дейзи, которая снова стянула колпачок и трижды пососала палец.

– Идите играть, вам сказано! – заорала Шейла. – Или я вам задам. Быстро!

С криками команчей четверка потащила Милочку Мэгги к горам стирки. Они принялись залезать на узлы и раскидывать отсортированную одежду. Потом они стали рыться в корзине с мокрым бельем, которое ждало своей очереди на веревку, и обмотали друг друга мокрыми полотенцами, – все то время, пока Мэри с Шейлой беседовали, они визжали и смеялись. Наконец, они опрокинули гладильную доску со стоявшим на ней массивным утюгом. Утюг пролетел в дюйме от Дейзи.

– А вот теперь, – закричала Шейла, – я вам всем задам!

Они уныло выстроились в шеренгу. Потом Шейла сделала нечто странное. Она обхватила Роуз, с размаху шлепнула ее по заду и в то же время поцеловала в щеку. С тремя остальными она сделала то же самое. Все четверо всхлипывали. И в то же время исподтишка улыбались друг другу, играя ямочками на щеках.

– Теперь моя очередь! – потребовала Милочка Мэгги.

Шейла сделала с ней то же самое, пояснив Мэри: