Милорд

— Безумно. Чтоб ты знал, я вчера пила чай. С печеньем. Отодвинув стул. И смотрела какую-то дрянь по телевизору. А потом знаешь, что я сделала? — Лера явно наслаждалась каждым словом, и Виктор даже представил, как она щурится от удовольствия. — Я пошла спать. Прямо встала. И пошла. А крошки остались на полу, белые такие, на темном ламинате, о-о-о, как же было хорошо…

— Очень смешно, — он постарался не подать вида, что упоминание о крошках отдалось зудом в кончиках пальцев и неприятно клюнуло в висок. — Что еще хорошего расскажешь?

— Мальчик приходил. За твоими дисками.

— За какими в… дисками?

— Ну за теми дисками. Ты сказал, что на болванки записал фильмы, а раздать не успел…

— Понял, не продолжай, — закатив глаза, попросил он. Более странного эвфемизма для слова «наркотики» он бы и специально не придумал. — И как, забрал?

— Сказал, Дима придет, — ответила Лера. — Попозже.

— Ясно, — новость не вызвала совершенно никаких чувств. У него действительно осталась небольшая часть заготовок, которую он не успел раздать, и никаких проблем возникнуть было не должно, даже если дом будут обыскивать. — Есть еще новости?

— Есть портрет убивца. В газете напечатали, а в другой сразу про скандал с той газетой — вроде как конфиденциальная информация, но думаю это все наоборот, чтобы побольше внимания…

— Кого ищут-то? — перебил он.

— Задрота, — скучающе отозвалась Лера. — Они там чего-то проанализировали, если хочешь — могу тебе вслух зачитать, но суть такая — ищут невысокого, хлипенького парня, живущего с мамой и с серьезными проблемами в сексуальной сфере. Ну там всем покоя не дает, почему он девочку убил и даже не раздел, хотя я читала, что не все маньяки…

— Да-да, можно подумать, кроме секса других поводов нет, — Виктор поморщился, вспомнив постыдное влечение в последний момент убийства Мари.

— Ну этот ваш с венками ведь тоже никого не пялил перед смертью, — цинично заметила Лера вслед за торопливым щелчком зажигалки. — В общем, ты под портрет вообще не подходишь. Ты не хлипенький, не низкий и перетрахал столько девок, что тебя никто не заподозрит.

— Но я живу с мамой, — усмехнулся он.

— А, точно, вот что это за тетка! — с наигранным удивлением воскликнула она. — Кстати о маме. Со школы звонили.

— И какого черта им надо? — Виктора эта новость совершенно не заинтересовала.

— Хотели, чтобы мать пришла. Целый социальный педагог снизошел, представляешь? — она фыркнула. — Я предложила самой прийти, ну типа зачем мать дергать. А она уперлась, нет, говорит, родители нужны. Можно подумать…

— Не сказала, в чем дело?

— Что-то там говорила про каких-то котят или щенков, я ничего не поняла. Вроде как Оксана на урок приперла какого-то котенка в портфеле…

— Лер, ты зачем мне это рассказываешь? — разговор начинал раздражать.

— Да хрен его знает, слушай, а что плохого в том, что ребенок на урок котенка принес? На пол он им что ли нагадил?

— Так почему ты не спросишь у Оксаны или ее учителей? Мать пошла?

— Нет. Достала из шкафа то жуткое платье зеленое, даже погладить попыталась, потом поплакала, повесила обратно в шкаф и села телевизор смотреть.

— Мне каждый раз стыдно за родство с этой женщиной, — без особых, впрочем, эмоций, сообщил Виктор.

— Да ладно тебе, она на самом деле не самой плохой матерью была. По крайней мере старалась очень. За что ты ее так не любишь?

— Она минимум три раза давала нашему отцу, этого что, мало? В газетах еще… что-нибудь писали?

— Ждешь, пока твой поклонник еще кого-нибудь притопит? Нет, никого нет, или не нашли еще. Белых цветов сейчас не достать, только в свадебных салонах, еще видела пару каких-то клоунов с транспарантами у администрации, что-то там про «защитите наших детей», а так всем вообще плевать. По-моему блондинок даже больше стало…

— Замечательно. Вернусь — будет где разгуляться, — привычно попытался скрыть досаду за иронией Виктор.

— Ага, вот из-за таких шуток ты и сидишь как дурак в деревне, — отрезала Лера и положила трубку не прощаясь.

— Почему с женщинами не бывает легко? — риторически спросил он.

«Даже не знаю, как бы тебе объяснить, — Мартин носком ботинка стер след в пыли — треугольник и точку. — Слушай, может ты все-таки попробуешь разобраться с сестрой?»

— Нет. Даже пытаться не стану.

«Тогда дай мне, — миролюбиво попросил Мартин. — Ты же вроде собрался умереть и оставить их на меня? Так дай мне познакомиться с семьей».

Виктор представил, как Мартин разговаривает с Оксаной, ходит к ней в школу и пьет с ней чай по вечерам, и его передернуло. Мартина не заставишь мыть руки после каждого к ней прикосновения, ему не объяснишь, почему ее вообще надо презирать.

— Ты хочешь послушать про котят? Я знал одну особу, которая лучше рассказывала, чем какая-то тетка из районной школы, — неловко пошутил он.

«Ты же сам лишил нас удовольствия ее слушать», — заметил Мартин. Он не стал уточнять, что прекрасно слышит Мари.

— Мир переживет эту потерю, — проворчал Виктор, наклоняясь над ванной.