Милорд, откройте тайну!

У каждого певца бывает в жизни Песня. Она одна и равных ей не отыскать. Вот и сейчас, талант Перчатки раскрылся и поразил всех, изумил, иных заставил плакать, иных мечтать, а Лу…

Ги ясно понял, что малышка очарована Перчаткой и сам не знал, что делать! То ли любоваться прекрасным лицом Данбар, то ли пойти и удавить Слэйда, за то что смог в ней вызвать слезы и восторг.

— Почтенный Слэйд, я никогда и ничего красивее не слышала. Я знаю, что талант неоценим. Его не измерить деньгами и драгоценными камнями, а я хочу благодарить Вас, но не знаю чем? Скажите, что бы Вам хотелось получить за эти вот мгновения прекрасной музыки и стихов?

— Миледи, всего лишь локон Ваш. Совсем малюсенький. Я буду хранить его у сердца! Пусть принесет удачу мне, а может быть и счастья посулит, — Зал охнул от нахальства трубадура, но Лу это никоим образом не смутило.

— Он Ваш, почтенный Слэйд. Вы можете забрать себе любой, — Перчатка не поверил, ну а когда прозрел и понял, моментально оказался рядом с Лу.

Он так благоговейно прикоснулся к ее локонам и так осторожно срезал прядь, будто и впрямь перед ним был Ангел!

— Спасибо, леди Лу, — Ги скривился от восхищенной морды Перчатки, а заодно и от того, что он касался локонов Луизы!

Забавно, что Лидс считал своими ее роскошные кудри и …ревновал. Бесился. И желал жутчайших корчей для Ратленда, Перчатки и все тех, кто Лу сегодня окружал!

— Ну а от короля тебе мешок монет, Перчатка. Ты превзошел сегодня сам себя. Мы рады слышать, что твои творенья так хороши и также рады видеть тебя в Замке, — Виго руку поднял в знак приветствия, а Слэйд и Лу исполнили поклон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ И так у них удачно вышло, что Ги скривился от той гармонии и красоты. Перчатка-то красив и Лу не уступает, превосходит, вот от того и бесы драли душу, а сердце плакало от боли.

В злости своей Ги поначалу не заметил, что Ратленд снова рядом с Лу. Злой, мрачный блеск в глазах и Лу его боится! Но Ги опять пришлось гордиться маленьким чертёнком! Она сказала сэру Томасу то, что он переварить не смог, судя по его лицу, а там и ярость и изумление!

Луиза, все таки, покинула собрание, а Ги пошел за ней. Он уговаривал себя не делать этого, но шел упрямо. Ох, нет, постойте, он бежал!

Уже в тоннеле, у ее покоев Ги остановился и успокоился. Ну, попытался… Потом нажал на камень и вошел к Луизе. Сначала не заметил, где она, но плачь услышал тихий, жалобный и рванул туда, где маленьким комочком сжалась на полу малявка!

— Лу! Что? Тебя обидели? Кто посмел?! — она сидела за кроватью, обхватив руками колени, и плакала.

Ги наплевал на все и поднял Лу, прижал к себе. В его руках она сжалась еще больше, снова напомнила щенка, и Лидс совсем ополоумел. Он тихо целовал ее макушку и нес такую чепуху, что и озвучить страшно.

— Ослы не плачут, точно говорю. Еще ни одного не видел такого, чтоб рыдал как ты! Я вообще таких огромных слез не видел. Ты их выращиваешь? Это тоже секрет? Продаешь потом знахаркам в виде зелья? Лу, маленькая, перестань, а то придется мне убить кого-то. Могу начать с себя, — она так рыдала, что Ги растерялся совершенно.

Он поднял на руки чертёнка и уселся вместе с нею в кресло, единственное в комнатушке, устроил на коленях драгоценную малявку.

— Милорд, пустите, это неприлично, — вздыхала маленькая Лу и продолжала плакать.

Ги прижал ее голову к своей груди и гладил по волосам.

— Давай, Лу. Не стесняйся. Камиза так себе и я могу спокойно отдать тебе ее для слез. Ты можешь зарыдать ее от горла и до края, я не обижусь и даже денег не возьму с тебя за порчу своего имущества. Хотя постой, я требую рассказа. Что случилось, Лу? Да перестань ты плакать, а то я сам заплачу…может быть, — она вздохнула очень тяжело, как дети дышат, когда их горькие печали гложут и рассказала.

— Я отказала сэру Томасу, а он так обозлился, что … Милорд, пустите, это неприлично так сидеть, — конечно, не пустил, об этом и говорить не стоит.

— Он напугал тебя?

— Я постаралась скрыть испуг, но что будет, если он начнет настаивать? Ваша Светлость, придется Вам меня учить, как войско собрать и выдержать осаду. Вы мне любезно предлагали латы, так вот, я дар приму и буду очень благодарна.

— Прекрасно, Лу. Тогда учи меня рожать, — Ги не было смешно, а Лу вот улыбнулась и так светло, сквозь слезы, что он уже собрался с поцелуями напасть, но сдержался, понимая, что не время.

— Вы были правы, милорд. Равноправие пока не для меня. Я меч не подниму и латы на себе не удержу. Хотя и Вам родить ребенка будет сложно, но я так верю в Вас, что может все случиться. Простите, что ругалась, это от глупости.