Милосердие динозавра (повести)

В шесть часов вечера они предприняли еще один поход к скелету неизвестного животного, которому Алиссон дал название суперзавр-сверхъящер. Полюбовались на плавающих в зеленом желе зародышей, готовых вот-вот появиться на свет, и попытались откопать череп суперзавра, утонувший в обломочном материале почти по шейные позвонки. Но, во-первых, в скафандрах работать лопатой было неудобно, изыскатели вспотели уже через две минуты, во-вторых, для освобождения черепа нужен был по крайней мере ковшовый экскаватор, потому что Алиссон с опозданием определил длину головы исполина метров в пятнадцать, и в-третьих, радиация возле скелета была-таки выше защитных свойств «пингвинов», предназначенных для работы в горячих зонах атомных реакторов на подводных лодках с радиацией не выше сорока рентген в час.

И все же Алиссон сумел уловить характерные особенности строения черепа зверя и, придя в лагерь, набросал сначала его эскиз, а потом и реконструкцию головы ящера. Получилось нечто экзотическое, непривычное, ни на что не похожее. Алиссон даже засомневался и сделал необходимые расчеты, но рисунок не изменился: голова суперзавра представляла собой сложный агрегат из трех подвижных рыл с рогами, причем глаз у этого монстра было тоже три — один спереди и два по бокам. Хотя вполне могло случиться, что отверстия, которые Алиссон принял за глазные, служили для других целей.

— Ну и урод! — пробурчал потрясенный Кемпер. — Ты случайно не последователь Босха? Этот зверь больше похож на бурильную установку, чем на живое существо. Ничего похожего на твоих обычных динозавров.

— Обычных. — Алиссон усмехнулся. — Ты говоришь так, будто сызмальства охотился на них с луком и копьем. Знаешь, сколько видов зверья репродуцировала природа в мезозое? Около ста пятидесяти тысяч! А мы знаем, вернее рассчитали, облик всего около трех тысяч видов, то есть два процента, а раскопали и реставрировали и того меньше. Никто не может представить, какие чудища жили в те времена.

— Но мы же наткнулись на одного из них… Алиссон покачал головой.

— Не уверен.

— Что?! Ты хочешь сказать, я этого монстра смастерил своими руками?

— Нет, не смастерил, сие не под силу и всему нашему институту, но у меня мелькнула мысль: что, если наш сверхъящер не является жителем Земли?

Кемпер перестал помешивать в котелке суп из концентрата, варившийся на походной спиртовой горелке.

— Ты не оригинален. В свободное время и я почитываю научно-популярную литературу и знаю, что такое панспермия. Хочешь сказать, что спора или яйцо этого зверя выпало на Землю из космоса, а он потом здесь родился? Лично мне нравится вариант первый: суперзавр — детище мутации. В истории Земли столько белых пятен, что нет смысла искать пришельцев там, где их нет. Природа более великий творец, чем мы думаем. Во всяком случае, богу с ней не сравниться.

Алиссон с любопытством слушал летчика, вдруг открыв в нем качества, которых еще не знал: любознательность, начитанность и способность к философским обобщениям.

— Бога нет, — сказал он. — Вернее, я в него не верю.

— Я тоже, хотя твоя поправка говорит о многом. В мире столько безумия, как говорил Стендаль, что извинить бога может лишь то, что он не существует.

— Не помню, кто сказал, что безумие — избыток надежды.

— В таком случае я безумен сверх меры. — Кемпер разлил по алюминиевым тарелкам дымящийся суп. — Я настолько безумен, что надеюсь дожить до глубокой старости.

Алиссон покачал головой, но продолжать разговор не стал. Мысли вернулись к находке, и его снова и снова влекла тайна, которая крылась в появлении на свет суперзавра с живыми зародышами. Поужинав, он поднялся на небольшую пирамидальную скалу и оглядел окрестности «посадочной площадки». Серо-белую твердь пустыни уже расчертили длинные черные тени от удивительных геологических структур — даек, напоминающих огромные, будто воздвигнутые человеческими руками коричневые стены, ориентированные, как спицы гигантского колеса. Это были остатки древних лавовых потоков, излившихся через трещины в эпоху вулканизма и горообразования. Конусообразные зубовидные скалы-штоки застыли сторожами древних вулканов, конусы которых были разрушены эрозией. Сплюснутый багровый овал солнца падал за горизонт в пелену пыли. Белый шрам — след высотного самолета — делил чашу небосклона пополам и вонзался в солнце оперенной стрелой злого охотника-великана.

Алиссон вдруг ощутил — не услышал, а именно почувствовал — тишину пустыни: громадное пространство вздыбленного камня словно замерло в ожидании чего-то.

— А вообще-то, странно, — раздался над ухом голос Кемпера.

Вздрогнув, Алиссон оглянулся.

— Ты о чем?

— Странно, что в таком хаосе отыскалась приличная ровная площадка и как раз в самом интересном с точки зрения геолога месте.

— Насчет геологии не знаю, а с точки зрения палеонтолога — точно. Нам с тобой всегда везло.