Милосердие динозавра

Никита обошел здание со стенами, не имеющими ни впадин, ни выступов, ни вообще каких-либо деталей, поднял «универсал» и постучал в стену рукоятью.

В метре от него кусок стены потерял монолитность камня, клубом дыма выпал на почву и сформировался в пандус. Никита невозмутимо шагнул в проем и, прежде чем за ним выросла стена, успел заметить Пинаева, подходившего к стоянке летательных аппаратов.

— Добро пожаловать, инспектор, — раздался сверху чей-то вежливый баритон. — Будьте добры, оставьте ваш арсенал у входа, он не является весомым аргументом в этом деле.

Никита повиновался.

Стены тамбура, куда он попал, вспыхнули на мгновение жгучим голубым светом. Волны жара сменились волной холода.

— Не тревожьтесь, дезобработка, — сообщил тот же голос.

Дверь из тамбура открывалась проще — шторой скользнула вверх. Перед Никитой стоял улыбающийся Каспар Гриффит.

Д-комплекс. Герман Косачевский

В посту становилось жарко, кондиционеры не справлялись с нарастающей духотой.

Косачевский велел резерву и всем оперативникам на подхвате выйти в коридор.

Шел уже двенадцатый час ночи, а поиски Пересвета и Пинаева результатов не давали.

— «Прыг-скок», — вздохнул Захаров, меняя очередной носовой платок. — Не представляю как, но их похитили через «прыг-скок». Они могут оказаться в любой точке Сферы, так что искать их бесполезно.

Косачевский покосился на него, снял эмкан и помассировал ушные раковины.

— Что там с этими облаками?

— Одно догнало Д-комплекс, вон светится в крайнем виоме, второе вышло на орбиту вокруг второго Дайсона, третье дрейфует возле оболочки Сферы у самой крупной дыры, — доложил начальник группы наблюдения.

— Пора, — бросил Ефремов. — Свертывайте операцию. Ясно, что это прибыли дайсониане — хозяева Сферы. Едва ли они станут разбираться, кто прав, кто виноват.

— Обязаны, — сказал Косачевский невнятно, жуя питательную таблетку. — Они обязаны начать с вопроса: что происходит? И мы ответим.

— А если они спросят не у нас, а у Чужих? И те ответят, что виноваты во всем мы? Представляешь последствия? К тому же они негуманоиды, полуживотные-полурастения. Даже ксенопсихологи не в состоянии дать рекомендации, как вести себя с ними, настолько они отличаются от нас.

— Чушь! — сердито буркнул Косачевский. — В главном мы сходимся: в стремлении к совершенству, в тяге к познанию, в романтике, наконец. Дайсониане далеко не воплощения холодного разума, иначе у них не было бы культуры и искусства, так поразивших нас.

— Этой культуре сто веков! С той поры многое изменилось. Зачем они бросили все это богатство?

— Почему бросили? Разве за Сферой никто не ухаживает?

— Всего-навсего автоматы Д-комплекса.

— Однако же за сто веков их заботы хватало. Земные заповедники и скансены тоже, наверное, выглядят заброшенными со стороны, пока не наткнешься на тех, кто за ними следит и оберегает.

В посту на недолгое время установилась относительная тишина: с пульта доносились лишь негромкие переговоры патрульных и оперативных отрядов, мерная пульсация фона аварийной волны, перекличка наблюдателей пространства. Вспыхивали и гасли виомы связи, по объемной схеме операции ползли строки бланк-сообщений, команды, цифровые и кодовые ответы исполнителей, мигали и перемещались огоньки основных и вспомогательных сил, наливались оранжевым светом зоны срыва контроля и алым — зоны непредвиденных осложнений.

Одной из них был сектор Д-комплекса, где наблюдатели потеряли след Пересвета.

— И все же не понимаю, почему эти люди могли так долго маскировать свою сущность? — воскликнул вдруг Ефремов, стукнув ладонью по бедру так, что все вздрогнули. — Неужели никто не видел их моральных качеств?

— Причин много, — нехотя сказал Косачевский. — Во-первых, они многое скрывали, а в душу не заглянешь, во-вторых, тем, кто знал их больше, мешала врожденная деликатность: мол, ничего страшного, исправятся, в-третьих, на работе это не сказывалось, они обладали определенными организаторскими и творческими способностями, что вполне устраивало начальство, и, наконец, в-четвертых, для проявления всех отрицательных свойств им просто не хватило питательной среды. Кхеммат работал в престижном по всем меркам научном центре, Салих также попал в отличный коллектив, пограничники — люди редких качеств, что вполне объяснимо: равнодушным и недобрым нечего делать на переднем крае в космосе и на Земле, где все порой зависит не от знаний, физической силы и выносливости, а от умения улыбнуться или пошутить. Ну, а Каспар Гриффит… это непонятный человек, положительный во всех отношениях. Боюсь, что он просто подменен.

— Вы хотите сказать, что настоящий Гриффит убит? — спросил Захаров, на которого было жалко смотреть.

— Несомненно. Его взяли раньше других, выкачали всю личностную информацию, и эмиссар явился на Землю в его облике. Я даже могу сказать, когда это произошло: или полгода назад, или в экспедиции Славича, или в прошлом году в отпуске. Никто не знает, где и с кем он отдыхал, Савва проверял.

При имени Калашникова разговор на минуту прервался. Потом Ефремов пробормотал: