Милосердие в тебе (СИ)

В мгновение она ощутила на своей шее холодную тонкую руку, что вовсе не собиралась играться с ней. Напористые пальцы крепко обвили нежную кожу, приподнимая лёгкое девичье тельце над землей. Испуганно раскрыв глаза, она стала судорожно хвататься за мужскую руку. Его пальцы сильнее сдавили тонкую шею. Клод словно питался её эмоциями, её страхом. Его глаза с каждым вздрагиванием её тела горели все ярче, не желая отпускать юную особу. Не вызывает сомнений, что мужчина гораздо сильнее женщины. Но Элисон пыталась бороться с ним, неэффективно, по-детски. Стоило ей ещё раз шевельнутся, подобно беспомощному червю, как он сильнее прежнего сжал свои пальцы. Она испуганно смотрела на него, её губы дрожали в агонии, пытаясь выдать хотя бы единый звук, но мужчина перегородил ей кислород.

— Мегера, — по барабанным перепонкам юной особы ударил ледяной голос, что отдавался звоном в ушах, — Чертова кукла, — он приблизился к её лицу, — Подлая, гнусная тварь! — мужчина уже собирался одарить девушку очередным оскорбительным эпитетом, но ощутил твёрдую руку на своём запястье.

— Хозяин! — Квазимодо, что прежде стоял в стороне, схватил Фролло и потянул на себя.

Клод не стал сопротивляться, к нему пришло осознание происходящего. Он заметил, как лицо девушки потемнело и тут же испуганно отпустил её. Брюнетка упала на холодный пол. Она отчаянно держалась за шею, что не переставала болеть, и жадно хватала ртом воздух. Фролло растерянно смотрел на собственные руки, вспоминая сон, он боялся увидеть на них яркие ручьи крови, боялся обнаружить пустое одеяние, что издевательски висит на тонких пальцах.

— За что вы так со мной? — вдруг завопила она, — Неужели Вы не видите, что я страдаю? Неужто вы не осознаете, что причиняете мне боль? — девичье тельце дрожало в объятиях горбуна, что тщетно пытался сдержать её. Она отчаянно била маленькими ладошками по ледяному полу, — Уйдите же! Я больше не хочу, я больше не желаю вас видеть!

========== Часть 19 ==========

Сегодняшний день был особенным. Он желал хотя бы немного успокоить молодую девушку, сидящую возле могилы брата. Она совсем тихо, почти неуловимо разговаривала с надгробной плитой. Солнце торжественно сияло, жажда показать себя во всей своей красе, а лёгкие летний ветер, приятно пощипывающий горячие щёки юной особы, медленно распространял свою свежесть по территории усадьбы.

Элисон уже пришлось пережить потерю близких раньше, и смерть Айзека она перенесла гораздо легче предыдущих. Помог ей в этом, пожалуй, звонарь, который всегда заставлял её смеяться и выслушивал все её импульсивные речи, а главное — никогда не осуждал за них. Отчасти в этом есть и заслуга цыганки, ведь именно её танец, именно её воля к жизни и любовь к свободе вернули аристократке краски юности и чувственность, с которыми она уже готовилась расстаться.

Желая произнести очередную речь, что девушка не успела сказать Айзеку при жизни, она решилась оторвать взор от чёрной ткани платья, и обнаружила перед собой старшего брата, который лишь вчера вернулся из Лондона. Она слишком углубилась в свои мысли, что даже не заметила, как он оказался совсем близко. Мужчина положил на могилу небольшой букет свежих цветов, что были аккуратно связаны тонкой веревкой, и присел рядом с брюнеткой.

— Прости, что я не был рядом.

— Ты не мог знать, что это случится, — все также тихо произнесла она и отвела покрасневший взгляд в сторону, — В этом нет твоей вины.

Хайвэл обеспокоено смотрел на сестру. Чёрные локоны падали на совсем исхудавшие плечи, что она предпочла спрятать в длинное платье, закрывающее даже шею. Элисон приподняла голову и попыталась успокоиться, но по щеке предательски пробежала слеза. Она боялась плакать сейчас, не хотела расстраивать брата. Он не любил женские слезы и никогда не проявлял нежность по отношению к сестре. Он всегда старался сохранять образ старшего брата, несвергаемой горы. Но сейчас мужские тёплые руки ласково проскользили по плечам девушки и прижали её тощее тельце к себе.

— Иди ко мне, — тонкие губы коснулись бледного лба сестры, — Всё у нас будет хорошо. Ты веришь мне? — он заботливо гладил её плечи, пытаясь унять дрожь, — Конечно, веришь… Я никогда не обманывал тебя. Бадлмеры всегда держат своё слово, — голос его пародировал стальной тембр Виктора, отчего уголки губ юной особы приподнялись.

— И что теперь? Как нам жить дальше?

— Мы будем жить всегда, как жили прежде. Помнишь, как говорил отец? Страдать нельзя, ибо пока мы страдаем жизнь проходит мимо нас.

— Он так не говорил.

— Я знаю.

— Как тебе это удаётся? — Элисон прижалась к груди брата и прикрыла глаза, — Оставаться таким…

— Мужественным? — он на мгновение задумался, — Элли, моя отвага не стоит и гроша. Разница между нами лишь в том, что ты не можешь сохранять холодность. Моё сердце болит не меньше твоего, но страх мой известен лишь мне.

— Как думаешь, Айзек сейчас улыбается?

— Хотел бы я с тобой согласиться, но скорее всего он бы посмеялся над нашей сентиментальностью, — его лицо украсила ухмылка, — Я надеюсь, что он воссоединился с родителями на небесах.