Милослава: (не)сложный выбор

Едва рассвело, а зима, хоть и близилась к концу, всё еще была в своем праве, и солнце всходило поздно, мы все отправились в башню. Ночевала я с мужем, моя спальня выгорела дотла. Неудивительно, что проснулись мы поздно.

Несмотря на то, что ночью спали мы немного и я то и дело зевала и терла глаза, настроение было отличное. С аппетитом позавтракала, выслушала отчет экономки, накинула теплую шаль и отправилась в башню. За мной, как гусята за гусынею, цепочкой последовали супруг и ловчие. Открыла им уже не тайный проход на втором этаже. Проверили — его мог открыть и Кирьян, и Макс, а вот ловчие, сколько ни пытались, не смогли. Слуги закона излазили башню сверху донизу — но ничего. Я, прислонившись к стене, с любопытством наблюдала за их поисками: вначале спокойными и обстоятельными, потом — нервными. Вот они уже сорвали все гобелены со стен спальни, перед этим несколько раз двигая кровать с места на место.

Оба ловчих были оборотнями, и она буквально обнюхивали каждый камень, пытаясь угадать, какого из них касалась рука Шарлотты или Анны. Тщетно — ни следа, ни запаха, ни обрывков ауры. Наконец Кирьяну, прохлаждавшемуся вместе со мной, надоел этот балаган, и он решил взять дело в свои руки.

— Выйдите! — резко скомандовал он. — По легенде, ход не откроется, если рядом кто-то чужой.

— А раньше сказать не мог? — возмутился старший из ловчих. — Мы тут полдня лазаем!

— Ты главный, — пожал плечами Кир. — Сам велел мне заткнуться и не мешать.

Что-то бурча под нос, ловчие спустились на этаж ниже, а мы принялись трогать и двигать все внушающие нам подозрения камни. Удача улыбнулась, что удивительно, Оберлингу, который вообще хотел уйти вместе с ловчими.

Он нажал на какой-то камень, и часть стены беззвучно ухнула куда-то вниз. Убрал руку — и через пару минут стена поднялась — тоже очень быстро. Слишком быстро, на мой взгляд. Мы пометили нужный камень куском мела, нашедшимся в кармане Кира и позвали наших нюхастых друзей. Всё как и говорила Шарлотта: в присутствии чужаков ход не открывался.

Мы же зашли внутрь с некоторой опаской. Ход был узким, неудобным, холодным. Ступени разной высоты. На стенах — такие же маг-светильники, как и во всей башне, причем заряженные. Кто-то здесь ходит, и часто. Лестница шла как вниз, так и вверх.

— А вверх куда? — удивленно спросил Кирьян. — Ах да! Крыша высоко. Здесь наверняка есть потайная комната.

Мы переглянулись: лезть первым никому не хотелось. Вызвался Кир, аргументировав тем, что он всё же маг. Как-нибудь справится, если что-то пойдет не так. Мы полезли следом, обдирая бока об стены. Когда-нибудь мы растолстеем и больше не сможем пролезать, честное слово, так оно и будет!

Добравшись до верхних ступеней, Кир сдавленно выругался. Мы с Оберлингом выругались ему в ответ, требуя, чтобы он поскорее дал нам посмотреть, что там интересного.

Здесь и в самом деле оказалась комната, а, точнее, альков. Тюфяки, меха, низенький столик, стопка книг. Потолок совсем невысокий, я почти задеваю его головой, а Кирьян и Макс сутулятся. На шкурах лежит женщина с белыми волосами. В полумраке сразу не разглядеть, кто это.

— Нашли? — скрипит Шарлотта. — Я знала, что так и будет. Сядь рядом, девочка Браенг. Я расскажу тебе всё.

— Что вы можете мне рассказать? — устало спрашиваю я. — Мы всё уже знаем. И про то, что ты родила сына от принца, и про то, что Анна твоя внучка. Третью жену Анна убила, да? А ты двух первых. Одного не понимаю — зачем?

— Ничего ты не знаешь, дитя, — закашлялась старуха. — Первая жена да, на моей совести. Но это случайность. Я напугала ее, а она оступилась и полетела кубарем. Случайность. А вторую убил Оберлинг-старший. Она собиралась сбежать, он нашел ее письмо. Он потом принял яд, понимая, что его ждет трибунал. Не так уж сложно сильному мужчине убить человека. Толчок в спину — и нет девицы. И никакая магия не нужна. Я не испытывала ненависти к нему. Глупо ненавидеть тучу за то, что она закрывает солнце. Глупо ненавидеть зиму за холод. Да и кто я — всего лишь бастард. Ничего и так не было бы моим. Замок — мой дом. Максимилиан не прогнал меня — я верно служила ему. А сын… что сын? Для чего он мне без моего Доминиана? Я отдала его в семью, где не было детей, и ушла не оглядываясь. Так и не увидела его ни разу. Ни к чему мне это было. Каково мне было понять, что светловолосая дочь новой поварихи — моя внучка? О, вы не представляете моего изумления. В отличие от других детей, она не болела в замке. Замок чуял ее кровь.