Милость Господня

От Мальки слышать про дураков необидно. Малька самую неприятную вещь умеет сказать легко, не задев собеседника. И сама она вся какая-то легкая, худощавая, именно птичка-синичка, ему по плечо, одной рукой можно поднять. И фамилия у нее соответствующая – Малютка. Кстати, тоже нисколько не обижается, если ее называют Малькой, или Мулькой, или Мальком. Считает (призналась как-то), что жить надо весело: Богу нравится, ему, думаю, надоели постные, унылые рожи. Но при своей легкости – опасная, как скорпион. Никандр как-то, только что пришел в коллектив, не разобравшись еще что к чему, хлопнул ее по попе, Малька, в полсекунды, глазом не уследить, извернулась, схватила его за руку, и Никандр завопил – она сломала ему средний палец. А ведь Никандр – такой бык, о-го-го!.. Урок был для всех. Впрочем, в группе и так уже знали, что Мальку лучше не трогать: на занятиях по физической подготовке она мелькала как молния – народ от нее шалел. Изумительная скорость реакции. Сержант очень ее одобрял: в морду всякий сумеет дать, а ты вот попробуй при этом еще начертить знак «маррагот». С самого начала ее выделял. Вот и сейчас назначил старшей в их двойке. Позволил выбрать район патрулирования, выбрать напарника. А что касается до «жить надо весело», так Малька, по слухам, переспала чуть ли не с половиной их курса, сама не скрывала этого, но и не афишировала, однажды сказала Ивану:

– Не согрешишь – не покаешься. Не покаешься – не спасешься. Еще из Византии пришло. Ты почитай «Жития», но не канонические, а «Цветущий изборник»: почти все святые изначально были жуткими грешниками. Нельзя стать святым, не ощутив мерзость греха.

Она и Ивану предложила это достаточно прямо. Тот отказался: мне не нужно того, что для всех, только то, что предназначено мне одному. Резковато сказал, тотчас почувствовал себя виноватым:

– Обиделась?

– Обиделась, – честно призналась Малька. Махнула рукой. – Ничего, как-нибудь переживу.

И ведь спокойно пережила. Отношения после этого установились самые дружеские.

С ней в самом деле было легко.

Иван спрашивает:

– Он меня отчислит, наверное?

А Малька смотрит на него действительно как на последнего дурака:

– С чего это тебя отчислят? Не дергайся. За тобой целых три чуда, причем все три авторитетно подтверждены, одно – архимандритом Амвросием, настоятелем Великого Монастыря, и два других, проклятие и исцеление, засвидетельствовал архимандрит Авенир, знаешь, кто он, то-то же, рукой не достать. Успокойся, ни у кого на курсе такого нет. К тому же не Сержанту это решать.

– Я же проваливаю все зачеты по магии.

– Да наплюй! Что есть магия? Остаточное явление после соприкосновения с Богом. Помнишь, Иринея нам объясняла?.. Ос-та-точ-ная… Да и то не у всех. Не у всех, сам же видишь. Ты хоть на Кусаку, на Пятака посмотри. А вот в тебе оно есть, я чувствую. Не примитивная магия – нечто большее. Глядишь, так и до молитвенника дорастешь. Правда, не знаю, стоит ли: молитвенники быстро сгорают…

И то верно, сгорают молитвенники, бывает, что за один сеанс, сравнительно небольшой, стареют на десять, на двадцать лет. Иван одного такого видел: тридцати еще нет, а выглядит на все шестьдесят.

Тут все очень не просто.

Они некоторое время молчат, а потом Иван осторожно спрашивает:

– Ты поговорила с тем… человеком?

– К нему и идем, – отвечает Малька. – Ты что думаешь, зачем я попросила Сержанта назначить нас в пару?

– А ты попросила?

– Конечно. Он вообще не хотел тебя брать.

– Н-да… Только вот зачетных баллов у меня не прибавилось. Скорее наоборот.

– Повторяю: наплюй!

Они сворачивают в очередной переулок. Тот пустой, лишь перед входом в какое-то заведение топчется группка парней. Названия у заведения нет, вместо него – граффити над дверью, изображающее богиню Кали: в одной руке у нее кривой меч, в другой – отрубленная голова с выпученными глазами, в третьей – чаша, куда стекает кровь, четвертая – протянута в страстном призыве. Парни расступаются неохотно, сплевывают, что-то цедят им вслед.

Ивану отчетливо слышится «инквизиторы».

– Не отвечай, – говорит Малька.

По ступенькам они спускаются в подвальное помещение: вроде бы клуб-кафе, оформленный в индийской тематике, на стенах – Шива и Шакти, богиня-мать Дэви, едущая на льве, чешуйчатые переплетающиеся змеи, крылатые чудовища во встопыренных перьях. Над бронзовыми чашами по углам курится дымок благовоний. Посетители в основном девушки в сари – желтых, зеленых, красных, хотя некоторые и в брючных костюмах, также парочки в топиках и коротеньких юбках. Малька тянет его к столику в боковой нише. Тотчас у противоположной стены поднимается некая дама и направляется к ним, позвякивая многочисленными браслетами на руках. Иван чувствует, что хоть никто не поворачивает головы, но все взгляды сейчас нацелены на него.

– Это Джанелла, – быстро говорит Малька. – Но тебе по имени ее называть нельзя, обращайся к ней либо маходайа, моя госпожа, либо не называй никак.

Иван цокает языком.

Несколько растерянно:

– У меня таких денег нет.

– Деньги и не нужны.

– А что ей нужно?