Милость Императора (Emperor's Mercy)

Далее срабатывал механизм манипуляции. Противник передавал приманку своему агенту. Агент действовал, основываясь на фальшивых сведениях, и тем самым раскрывал себя, демонстрируя, что владеет информацией, которую не мог знать кто-либо, не связанный с врагом. Весьма простая ловушка, основанная на базовых методах работы Инквизиции.

Простая, но сложность ее была в искусстве исполнения. Безупречно сработанное «алое письмо» было искусной и утонченной ловушкой.

Гурион наслаждался этой игрой. Он уже много дней усиленно работал над ней. Для Кхмера надо организовать что-то особенное и чрезвычайно замысловатое.

Во-первых, он взял из морга труп матроса. Матрос умер по естественным причинам, если можно считать естественной причиной лопнувший трос в ангаре, хлестнувший своей восьмидесятикилограммовой тяжестью его по груди.

Гурион одел труп в серую штормовку и бронежилет, и даже нацепил на бедро болт-пистолет. Самое главное, он повесил на шею мертвеца инквизиторскую печать, и назвал его «инквизитор Гейбл».

Приманкой в данном случае послужили документы в кармане «инквизитора Гейбла». В них просто сообщалось, что Конклав подозревает, что в оперативную группу «Бдительность» внедрился вражеский агент. Далее в них сообщалось, что зашифрованная запись Делаханта содержит сведения о личности агента, и что Росс работает над ее расшифровкой. Конечно, все это тоже было зашифровано, но относительно простым кодом, который, как считал Гурион, будет способна расшифровать разведка флота.

Ирония была в том, что Гурион и понятия не имел, что содержала запись Делаханта, кроме его контакта с Селеминой. Но Кхмер не должен это знать. Семя уже брошено.

Труп «инквизитора Гейбла» был помещен на борт вместе с прибывающим грузом, специально, чтобы флотские офицеры нашли его. Гурион не сомневался, что командование прикажет обыскать труп и забрать все, что содержит какие-либо секретные сведения, прежде чем сообщить о находке Инквизиции.

Все произошло именно так, как предполагал Гурион. Труп был возвращен Конклаву, но документов при нем не было. Теперь они были в руках военной бюрократии. Пытаться подсунуть фальшивку напрямую Кхмеру было бы слишком глупо. Вместо этого Гурион позволил событиям идти естественным путем. Без сомнения, лорду-маршалу сообщат о находке, если он не обыскивал труп лично.

В качестве последнего штриха к своей ловушке, Гурион написал отчет о смерти инквизитора Гейбла. Он сообщал, что инквизитор был убит на Холпеше агентами противника. На следующем заседании Пленарного Совета Гурион сообщил об этом с большой торжественностью. Инквизитор Гейбл погиб на службе Конклава, и офицеры, в том числе и Кхмер, участвовали в минуте молчания.

Ловушка была поставлена. Остальное, он знал, зависит от Кхмера.

ТАНКОВЫЙ снаряд упал в центр имперской цепи.

Осколочный подкалиберный. Это безошибочно определялось по тому, как он низко пролетел над землей, визжа, словно злой дух, вырвавшийся из ада.

Снаряд взорвался, ударившись о землю, исторгнув поток осколков. Действие их на пехоту, лишенную укрытий, было страшным, они срывали форму с плоти, а плоть с костей.

Росс подумал, что, скорее всего, это выстрел «Леман Русса». Надо двигаться, пока наводчики противника не успели лучше прицелиться и перезарядить.

Росс выкатился из-за трупа лошади, за которым прятался, и пополз по грязи туда, где перестраивались остатки 7-го и 22-го полков. В его ребрах пульсировала сильная боль, вдавленная пластина брони впивалась в тело, но он продолжал ползти. Уланы и солдаты легкой кавалерии были дисциплинированы, и они постоянно двигались, отстреливаясь и меняя позиции, прежде чем противник успел точно прицелиться. Дисциплинированный огонь и маневр – единственное, почему они еще не все были убиты.

И еще из-за дождя. Ливень продолжал обрушиваться с неба серыми колоннами, так что Росс едва мог видеть что-то на расстоянии двадцати метров. Если дождь прекратится – им всем конец.

Майор Арвуст упал в скользкую грязь рядом с Россом. Его кепи куда-то пропало, и лицо было вымазано грязью.

– Инквизитор! Мы должны отступать! Дальнейшие потери неприемлемы, – закричал он.

Словно подтверждая его мнение, мощный лазерный луч, скорее всего, из лазерной пушки, опалил землю в десяти шагах от них. Вспышка энергии оставила после себя вакуум, заполнившийся воздухом с громовым треском.

Росс колебался. Отступить сейчас означало отдать врагу позиции, с таким трудом захваченные ими в предгорьях. Хотя кантиканцы оставили за собой след из горящей вражеской бронетехники, противник вернет высоты, и они окажутся в том же положении, что и до того. Их тактическая победа станет лишь жестом отчаяния.

– Тогда отступаем, пока еще можем, – сказал Росс. Он хотел бы верить, что его раны не оказали влияния на его решения, но он и сам не был уверен.

– По моему сигналу. Двигаемся к востоку и обходим траншеи Броненосцев, на случай, если они перегруппировались и готовы отрезать нас.

– Понятно, – ответил Росс, дождевая вода и кровь затекали в его рот.