Милые чудовища

Модест Дионисович с Мурзиком переглянулись и бросились вслед за ним, но догнать длинноногого криптозоолога, спешащего на помощь чудовищу, было им не под силу. Брут в мгновение ока оказался на другой стороне, едва ли не перескочил через согнутую в приветственном поклоне голову метрдотеля (так, что бедняга мазнул свисающими тонкими усами по мостовой) и скрылся в глубине ресторана, лавируя между испуганными официантами.

К моменту, когда Хлыщев с лакеем подбежали ко входу, метрдотель уже пришел в себя и был полон решимости воспрепятствовать дальнейшему проникновению участников странного ночного забега в свое заведение. Низенький плотный человечек, похожий на фарфоровую статуэтку на этажерке с безделушками, грудью встал на входе, растопырив широкие рукава зеленого халата.

– Мурзик, разберись! – приказал Модест Дионисович и, пока китаец пытался выбраться из тесных русских объятий схватившего его в охапку лакея, проскочил в ресторан, попутно перевернув стойку с меню.

Сэр Бенедикт к тому времени был уже у резного красного ограждения, за которым начинался канал. Криптозоолог пару раз пробежал туда-сюда, а затем вдруг скинул туфли и полез через парапет.

Весь ресторан слаженно ахнул, дамы и господа повскакивали с мест. Кто-то закричал:

– Держите его, он же сумасшедший!

А сумасшедший согнул колени и солдатиком сиганул в воду, чем вызвал еще одну волну панических возгласов.

Хлыщев подбежал к ограждению, перевесился через него, но канал был темен и молчалив, даже круги на воде почти успокоились.

– Беня! Бени! – тоскливо позвал Модест Дионисович вниз.

Никакого ответа.

Хлыщев вздохнул, перекрестился и тоже стал стягивать с себя пиджак.

Прыгать, слава богу, не пришлось. Раздался плеск, и на поверхности канала показалась голова криптозоолога, одной рукой он прижимал к себе нечто длинное и извивающееся, завернутое в темный пиджак.

– Ну что же вы, собрались геройствовать, а теперь даже руки не подадите? – спросил сэр Бенедикт, с трудом выбираясь на узкий кусок пологого берега, одетого в гранит.

– Я сейчас! – пообещал Модест Дионисович и полез вниз. Спустившись, он с сомнением оглядел запеленатую, как младенчик, амфисбену. – Беня, а может, вы того, как-нибудь вплавь до противоположного берега доберетесь? Там толпа собирается.

Хлыщев кивнул наверх, где в свете красных гирлянд торчали силуэты множества любопытных горожан.

– Я – нет. Но могу предоставить это деяние вам, – сдавленным голосом ответил Брут, у которого зуб на зуб не попадал от холода.

Модест Дионисович поднял голову, сложил ладони рупором и прокричал:

– С ним все в порядке, господа, не волнуйтесь! Лучше бросьте сюда плед или одеяло!

– Ну вот, первая здравая мысль за сегодня, – одобрил сэр Бенедикт.

– Это не для вас, а чтобы вынести Амфисбеню и не перепугать весь ресторан.

– Я понял, что одеяло не для моего здоровья.

– Не так уж вы и замерзли, если способны на сарказм.

Пледа в ресторане, видимо, не нашлось, потому что через пару минут на голову полузамерзшего криптозоолога спустился широкий халат зеленого цвета, расшитый золотыми драконами, – похоже, тот самый, который красовался на метрдотеле.

Спустя полчаса сэр Бенедикт, все еще в китайском одеянии, которое удивительно ему шло, отогревался чаем с коньяком и задумчиво наблюдал, как амфисбена в аквариуме меняет свой цвет с оранжевого на изумрудно-зеленый с золотым проблеском, к слову, очень похожий на цвет его халата.

– Это ж надо еще приноровиться. – Модест Дионисович прицепил к предплечью приспособление, изъятое у черноусого мошенника. Конструкция состояла из мягкого резервуара (похожего на пузырь животного происхождения), резиновой трубки, ремней крепления и белого раструба необычной формы, который должен был прятаться в манжете. Хлыщев черпнул рюмкой воды из злополучного фонтана, попробовал незаметно залить себе в рукав, но тут же заругался. Ловкости в пальцах не хватало, и бо́льшая часть жидкости потекла по костюму, а не внутри его. – А вообще, изобретение, конечно, хорошее, надо взять на заметку.

Из подсобки вернулась Жолечка со склянкой йода в руках. Хмурая барышня только что обработала царапины связанного по рукам и ногам скатертью предприимчивого игрока (Барсик с Мурзиком расстарались).

– Что вы намерены с ним делать? – с любопытством поинтересовалась она. – В полицию сдадите?

– Ну что ему полиция? – отмахнулся Модест Дионисович, из чисто научного интереса уже наливший в прикрепленную у локтя емкость воды и пытавшийся незаметно слить ее в аквариум. – Ну не пил… Соврет, что здоровье не позволяло, да откупится. Я лучше его до утра в чуланчике подержу, пусть напугается. А когда выпущу, скажу, что уже сообщил всем игрокам о его прекрасном изобретении. Там такие люди, у-у-у, вы не представляете… Будет бежать наш Кулибин аж до польской границы.

Жолечка скорчила гримаску и красноречиво провела ребром ладони по шее.

– И правда сообщите? – поинтересовался Брут, все еще не спуская глаз с амфисбены.