Милые детки

– С берега докладывают, что видят ее, но не могут подобраться. С той стороны сплошные заросли терновника.

– Где Патрик? – Харпер постаралась произнести это имя, не выдав своего презрения.

– Подъехал с другой стороны. Он уже с поисковым отрядом.

– Я тоже туда поеду.

Харпер направилась было к машине, но Трапп окликнул ее.

– Нет смысла, ехать как минимум минут десять. Послушай, Джо…

Харпер, не дослушав, сунула ему бинокль. Она сбросила обувь и забралась на заграждение.

– Эй, что ты делаешь? – спросил Трапп и, обернувшись, увидел то же, что увидела она: Лорен больше не сидела на берегу. Она заходила в воду.

Трапп схватил Харпер за плечо:

– Даже не думай.

Но она оттолкнула его и прыгнула, готовясь ко всему: вода низко, неизвестно, насколько там глубоко и на что можно напороться. Церковный шпиль хорошо видно, но откуда ей знать, что там еще на дне: другие здания, или затонувшие автомобили, или толстый слой ила, в котором ничего не стоит застрять. Перед самым погружением она краем глаза увидела знак, торчавший над водой по правую руку, – черные буквы на желтом фоне: «Не прыгать с моста. Опасно для жизни».

Готовая к тому, что вот-вот во что-нибудь врежется, Харпер гладко вошла в воду и испытала большое облегчение, не встретив никаких препятствий, кроме водорослей, хватавших ее за руки и голову. Траектория прыжка увела ее резко вниз, почти до самого дна, а затем обратно к поверхности воды. Не теряя ни секунды, она бросилась кролем вперед, к Лорен.

Через каждые три гребка, ловя ртом воздух, она проверяла, где сейчас Лорен, не появился ли на берегу кто-нибудь еще, способный ее остановить. Через каждые три гребка она видела, как Лорен заходит все глубже и глубже, а берег за ее спиной был все такой же пустынный. Расстояние между ними сокращалось невыносимо медленно.

На середине водохранилища она перестала слышать, как Трапп зовет ее, – его голос утонул в рокоте лопастей приближавшегося вертолета. Вскоре грохот сделался оглушительным, Харпер поняла, что вертолет завис прямо у нее над головой, он опустился так низко, что давление от вращающихся лопастей буквально заталкивало ее в воду, замедляя движения. Прямо перед ней упала веревочная лестница. Харпер проплыла мимо, но вертолет последовал за ней. Глянув в сторону берега, она увидела Лорен уже по пояс в воде.

– Хватайтесь за лестницу, – скомандовал громкоговоритель.

– Нет! – крикнула Харпер, хотя они явно не могли ее услышать. – Возвращайтесь! Летите обратно! Я в порядке!

Она замахала руками. В конце концов на вертолете все поняли и поднялись выше, а она продолжила плыть, но уже чувствовала усталость в руках. Впереди виднелась только голова Лорен. Младенцы уже под водой.

– Нет, Лорен, не надо! – закричала она, но Лорен перестало быть видно – лишь круги расходились в стороны от того места, где она ушла под воду.

Казалось, само время замедлилось, пока она делала последние гребки, подбираясь к тому месту, где исчезла Лорен. Глубоко вдохнув, Харпер нырнула и начала шарить в воде руками, хватаясь за комья грязи и ила, на ощупь похожие на старые сгнившие обрывки ткани, которые распадаются, стоит к ним прикоснуться. Она открыла глаза под водой, но это не помогло – не было видно ничего, кроме мутных коричневых облаков растревоженного ила. Ни Лорен, ни детей. Воздух у нее начал заканчиваться – легкие жгло, в ушах больно пульсировало. Не имея другого выбора, она всплыла на поверхность, подняла голову над водой и тяжело задышала. На берегу появилась фигура полицейского в форме.

– Сержант! – крикнул он. – Не рискуйте! Неизвестно, что там под водой!

Харпер снова сделала глубокий вдох и нырнула. Очень даже известно, подумала она. Там женщина и два младенца. У которых есть всего пара минут.

Она нащупала камни и мягкую грязь. Зацепилась за что-то ногами, но сумела выпутаться. Сквозь гул, наполнявший уши, она слышала, как кто-то, наверное тот молодой офицер на берегу, выкрикивает ее имя, но голос звучал как будто издалека. Гораздо ближе был другой звук – мелодичный, высокий и звонкий, вроде бы похожий на пение, но никогда в жизни она не слышала, чтобы так пели люди – уж скорее киты или струны виолончелей. Поначалу тихая, мелодия становилась все громче, и Харпер, совершенно загипнотизированная, позволила себе отдаться этой песне, которая была так прекрасна, что на мгновение удалось забыть даже о боли в легких. Хотелось остаться под водой, послушать еще хотя бы пару минут. Перед глазами плыли звезды, и где-то на периферии сознания Харпер понимала, что это отнюдь не мерцание божественных огней, как ей казалось, а признак кислородного голодания, которое неминуемо приведет к обмороку, но, даже понимая это, не стремилась ничего изменить. Она подумала: для чего я здесь? И тут же вспомнила – словно искра проскочила по телу: а, да, я здесь, чтобы спасти детей.