Милые обманщицы. Соучастницы

Хуже другое: эти «шедевры» не имели ничего общего с сексуально-провокационными фотографиями полуобнаженной Энни Лейбовиц из журнала Vanity Fair. Свет падал безобразно. Какие-то черты лица вообще выпали из фокуса, да и композиция не выдерживала критики. Проще говоря, все это выглядело как дешевое порно.

Ханна поморщилась, и внезапно закружилась голова.

– Что это? Где остальные? Хорошие?

– Остальные не имеют никакой ценности. – Улыбка Патрика становилась все шире и шире. – Зато эти – золотая жила. Для меня, во всяком случае.

Ханна попятилась назад. Сердце ухнуло куда-то вниз.

– Ч-что ты имеешь в виду?

– Не прикидывайся, Ханна. Я что, действительно должен разжевывать тебе, что к чему? Что будет делать папочка, когда увидит это? Или увидят его конкуренты? У меня есть друзья в высоких сферах. Это станет главной новостью на TMZ[71]. А потом… пуф! – Патрик щелкнул пальцами. – Тю-тю, сенатская кампания!

Ханну бросало то в огненный жар, то в ледяной холод.

– Ты не посмеешь!

– Я не посмею? Ты даже не знаешь меня, Ханна.

Ханна прислонилась к рабочему столу; надежды и мечты медленно вытекали из нее, как воздух из проколотого воздушного шара. Все эти красивые обещания, лестные слова и похвалы на деле оказались хитро расставленной ловушкой.

– Пожалуйста, не показывай их никому. Я сделаю все, что ты скажешь.

Патрик прижал палец к подбородку и возвел глаза к потолку, изображая глубокую задумчивость.

– Хорошо, я не дам им ходу, если к концу этого уик-энда ты принесешь мне десять тысяч долларов. Как ты на это смотришь?

Ханна изумленно разинула рот.

– У меня нет таких денег!

– Конечно есть, богатенькая дочка. – Глаза Патрика сверкнули. – Тебе просто нужно творчески подойти к поиску денег. Я хочу получить их наличными в конверте. Передашь парню по имени Пит, который работает в цветочном киоске на остановке у Тридцатой улицы. Если не принесешь деньги, станешь самой популярной ссылкой в Сети. Маленькому помощнику папочки придется изрядно потрудиться, чтобы удалить это из Интернета. И я сомневаюсь, что общественность проникнется доверием к человеку, чья дочь-подросток обнажается перед первым встречным.

Ханна онемела. Ее взгляд снова упал на фотографии. Внезапно сценарий открылся ей во всей своей зловещей очевидности.

– Т-ты даже не настоящий фотограф, так ведь? И нет у тебя никаких связей в Нью-Йорке. Ты все это придумал, чтобы подставить меня! Ты лгал!

Патрик рассмеялся и покорно поднял вверх руки.

– Ты меня разоблачила. – Потом приблизил к ней лицо. – Думаю, ты не единственная, кто умеет врать, мисс Марин.

Ханна не стала дожидаться, пока он произнесет еще хоть слово. Она попятилась и выбежала за дверь, хлопнув ею изо всех сил. Здание казалось еще более заброшенным, чем двадцать минут назад. Парочка этажом ниже до сих пор переругивалась. Жестяной потолок грозил вот-вот обрушиться. С высоты четвертого этажа Ханна как будто снова расслышала тихий смешок, словно кто-то невидимо присутствовал при этой отвратительной сцене.

– Довольно! – крикнула Ханна. Кто бы ни был этой сукой «Э», Ханна собиралась прижать его или ее к стенке и приказать им заткнуться к чертовой матери. Она помчалась вниз по лестнице. Ее руки наливались силой, и пальцы едва касались ветхих перил.

Но, когда она спустилась в лобби, там никого не оказалось. Только входная дверь раскачивалась на петлях, подтверждая подозрения Ханны. «Э» опять удалось улизнуть.

20. Свежим горным воздухом и не пахнет

«Ренджровер» Канов, оснащенный цепями противоскольжения и мощным багажником для лыж, взобрался по круговой подъездной дорожке к гостинице Whippoorwill Lodge на склонах горы Ленейп. Носильщики и валеты в теплых стеганых куртках бросились к внедорожнику и принялись разгружать багаж. Ноэль и его старшие братья, Эрик и Кристофер, выпрыгнули из машины, разминая затекшие ноги. Следом за ними выбралась Ария, едва не растянувшись на обледенелом асфальте. Алло, работнички, вы когда-нибудь слышали про соль?

Последней по счету, но не по важности, из машины вышла Клодия – вся в мехах, как принцесса. Кончик ее носа восхитительно зарозовел от холода, а задница, обтянутая леггинсами из темного денима, выглядела идеально круглой. Завидев ее, коридорные как по команде раскрыли рты.

– Вам помочь? – раздался хор голосов. – Что-нибудь из вещей нужно донести?

– Вы так милые! – прощебетала Клодия, награждая каждого из них улыбкой победителя, отчего Арии захотелось блевануть.

Ария повернулась к Ноэлю:

– Мы можем зайти внутрь? Я сейчас окочурюсь от холода. – Если верить цифровому табло на въезде, температура воздуха составляла два градуса по Фаренгейту[72].

Ноэль усмехнулся.

– Это еще что – подожди, пока поднимешься на вершину горы!