Милые обманщицы. Соучастницы

– Мы ведь хотели быть подругами. – Хлоя положила руки на бедра. – А подруги не скрывают такие вещи друг от друга. И с какой стати я должна верить, что ты ни в чем не виновата? Мы с тобой едва знакомы. Все, что я знаю про тебя, так это то, что ты родила ребенка этим летом и…

– Тише! – вскрикнула Эмили, зажимая ей рот рукой.

Хлоя дернулась в сторону, натыкаясь на стул с подушкой, декорированной цыплячьим узором.

– Мне следовало бы сказать твоим родителям. Разрушить твою жизнь, как ты разрушила мою.

– Пожалуйста, не надо, – взмолилась Эмили. – Меня выгонят из дома. Это их просто убьет.

– И что?

Эмили схватила ее за руки.

– Я рассказала тебе этот секрет, потому что почувствовала, что могу доверять тебе. Мне казалось, мы действительно становимся друзьями. И… у меня так давно не было настоящей подруги. Мне было так одиноко. – Она смахнула слезу. – Я ненавижу себя за то, что все испортила, не рассказав тебе сразу. Просто я оберегала тебя. Хотела, чтобы ты была счастлива. Я надеялась, что этого больше не повторится. Что все это было ужасной и нелепой случайностью.

Хлоя отвернулась, ничего не сказав. Хорошо это или плохо? Эмили терялась в догадках.

– Пожалуйста, прошу, не говори никому то, что я тебе рассказала, – прошептала Эмили. – Я буду молчать о твоем отце. Я вычеркну это из памяти, обещаю. Мне жаль, что так получилось.

Хлоя долго не поворачивалась к ней. Кухонные часы в форме цыпленка громко тикали над плитой. Из гостиной доносились оживленные голоса взрослых. Наконец она устремила на Эмили холодный усталый взгляд и вздохнула.

– Я не выдам твою тайну, если ты оставишь в покое моего отца.

– Спасибо, – сказала Эмили. – И, конечно, я не подойду к нему и на пушечный выстрел.

Она хотела обнять Хлою, но та оттолкнула ее, как надоедливую собаку, которая клянчит еду со стола.

– Это не значит, что я хочу с тобой дружить.

– Что? – воскликнула Эмили. – П-почему?

– Просто не могу. – Хлоя повернулась и направилась к кухонной двери.

– Скажи родителям, что мне позвонили и я жду их в машине, хорошо? – бросила она через плечо. – Без обид, но мне совсем не хочется изображать веселье за праздничным столом.

Эмили смотрела, как Хлоя резко открывает и снова захлопывает дверь. Эмили казалось, будто у нее только что вырвали сердце и пропустили его через мясорубку. Все рухнуло. Да, у нее была стипендия, и да, будущее приобрело ясные очертания, но она чувствовала, что заплатила за это слишком высокую цену.

Скрип.

Эмили обернулась, щурясь на ослепительный солнечный свет, проникающий в окна. Что это было? Она пробежалась глазами по шкафам и полу и вдруг заметила тонкий лист бумаги у самой двери, откуда только что выбежала Хлоя. Сердце пропустило удар. Она бросилась к окну и выглянула во двор, надеясь увидеть того, кто принес эту записку. Ей показалось, или действительно чья-то фигура промелькнула и скрылась за деревьями? И что за движение там, на кукурузном поле?

Она открыла заднюю дверь, впуская холодный воздух.

– Эли? – крикнула она. – Эли! – Но никто не ответил. – Хлоя? – позвала она, подумав о том, что Хлоя могла что-то видеть. Но Хлоя тоже не ответила.

Взрослые рассмеялись чему-то в соседней комнате. Грейс испустила счастливый вопль. Дрожащими руками Эмили подняла с пола листок бумаги и развернула его. Колючий почерк расплывался у нее перед глазами.

Она, может, и не расскажет, но я не могу обещать того же – и это касается ВСЕХ твоих секретов. Извини! – Э

32. Эли, коварная кошка

– Э-э, прошу прощения?

Ханна бросила взгляд с высоты эллиптического тренажера, на котором пыхтела уже целую вечность, и увидела, что на нее пялится какая-то малявка с большими оленьими глазами и осиной талией.

– На эти тренажеры установлен тридцатиминутный лимит, – пожаловалась девушка. – А ты торчишь здесь уже шестьдесят три.

– Безобразие, – огрызнулась Ханна, продолжая крутить педали и даже прибавив темп. Пусть секьюрити попробуют выгнать ее из зала.

Все происходило в оснащенном по последнему слову техники тренажерном зале загородного клуба, куда отправилась Ханна в ту же субботу днем – в годовщину смерти Элисон ДиЛаурентис, о чем трубили все новостные каналы, как будто Ханна когда-нибудь смогла бы это забыть. В зале разливался аромат свечей с маслом иланг-иланг; телевизоры, подвешенные над тренажерами, транслировали канал MTV; и сверхэнергичная инструкторша по зумба-фитнесу кричала так громко, что ее голос прорывался даже сквозь оглушительный хип-хоп в наушниках Ханны, подключенных к iPod. Ханна надеялась, что эллиптический тренажер поможет изгнать воспоминания о Табите, Ямайке, инциденте в лифте и, конечно же, об «Э», но, кажется, ее надежды не оправдывались. Она по-прежнему чувствовала руки Табиты – Эли – на своих плечах, готовые столкнуть ее с крыши. До нее доносились пронзительные крики подруг. А потом за нее вступилась Ария, и все закрутилось так быстро…