Миметика глупости

Теперь мы с Вами уже теоретически достаточно подкованы, чтобы разобраться с людской глупостью. Представьте, что Вы родились… нет, на себе лучше не надо… Представьте себе, что некой ребёнок мужеского пола по имени Дементий родился в абсолютно обыкновенной российской семье. Роды прошли совершенно нормально, никаких отклонений от нормы, как психической, так и физической у дитяти не наблюдалось. В дальнейшем Дементий рос как все обычные дети. К девиантному поведению склонности у него замечено не было. Школу закончил не лучшим учеником, но в первой половине списка. Проявлял повышенные способности к математике. Поступил в университет, был оставлен при кафедре. К тридцати доктор и профессор, в тридцать пять — заведующий кафедрой. Какова вероятность того, что многие решения, принимаемые Дементием, можно будет квалифицировать как глупые? Очень велика. Практически все решения, если они не лежат в области математической науки, можно квалифицировать как глупые или близкие к тому.

Теперь представьте себе, что некой ребёнок мужеского пола по имени Аристарх родился в совершенно обыкновенной российской семье. Роды прошли абсолютно нормально, никаких отклонений от нормы, как психической, так и физической у дитяти не наблюдалось. В дальнейшем Аристарх рос как все обычные дети. К девиантному поведению склонности не обнаруживал. Школу закончил не лучшим учеником, во второй половине списка. Никаких склонностей ни к каким наукам не проявил, равно как и к спорту. После школы устроился на работу в коммунальную службу, занимался озеленением. Сотрудники говорили, что у него «тяжёлая рука», так как все посаженные им растения имели тенденцию засыхать. Зато Аристарх мастерски стриг деревья и кусты, превращая их в различных животных и был известен этим своим умением далеко за пределами города. Какова вероятность того, что многие решения, принимаемые Аристархом, можно будет квалифицировать как глупые? Очень велика. Практически все решения, если они не касаются формы стрижки того или иного куста, можно квалифицировать как глупые или близкие к тому.

Что общего можно найти между Дементием и Аристархом? И тот, и другой овладели в достаточной степени мимами в одной определённой области. Выполнение этих мимов вводит их в состояние флоу, но во всех других областях довести выполнение мимов до приемлемого уровня им не удаётся. Особенно тяжело даются им социальные мимы, в результате чего отношения с отношения с родными, близкими и сотрудниками весьма напряжённые.

Представьте себе, что некой ребёнок мужеского пола по имени Елисей родился в совершенно обыкновенной российской семье. Роды прошли абсолютно нормально, никаких отклонений от нормы, как психической, так и физической у дитяти не наблюдалось. В дальнейшем Елисей рос как все обычные дети, которыми он норовил верховодить. К девиантному поведению склонности у него замечено не было. Школу закончил не лучшим учеником, но в первой половине списка. Правда, не благодаря своим способностям или усердию, а умению устанавливать особые отношения с преподавателями. Проявлял повышенную склонность к лидерству. Университет закончил с большим трудом, но зато вступил в члены молодых сторонников Партии и начал делать карьеру по партийной линии. В тридцать пять был депутатом и многие соратники видели в нём будущую надежду Партии. Какова вероятность, что многие решения, принимаемые Елисеем, можно будет квалифицировать как глупые? Очень велика. Практически все решения, если они не лежат в области внутрипартийных отношений, можно квалифицировать как глупые или близкие к тому. У Елисея проблемы с усвоением когнитивных мимов, но и в социальной области постоянная тренировка во внутрипартийных интригах привела к деградации у него всех прочих социальных мимов.

Что общего у Аристарха, Дементия и Елисея? Все они способны к высокоэффективной деятельность в одной узкой, ограниченной области, в которой они прекрасно выполняют соответствующие мимы и вознаграждаются флоу. Во всех остальных областях эффективность их деятельности ничтожна. Они не способны использовать приёмы успешного выполнения одного мима в одной определённой области для выполнения другого мима в иной области, то есть у них отсутствует навык переноса вышеуказанных умений. Это и понятно, поскольку никто не заражал их этим мимом, а самостоятельно «открыть» способ его выполнения его может лишь незначительное количество людей.

Неспособность к переносу приводит к некритичному усвоению и использованию всех мимов, кроме профессиональных. Кроме того, однажды усвоенные мимы никогда или почти никогда не подвергаются переосмыслению, ревизии. При этом когнитивные мимы иногда ещё имеют шанс слегка подвергнуться изменению, для социальных же мимов подобное практически исключено. Все трое наших вышеупомянутых героев страдают от нерациональности, сами того не сознавая и не подозревая.