Мимикрия

На часах уже без четверти два. У меня есть не больше пятнадцати минут для себя. Оттягиваю лестницу, ведущую на чердак, и, тяжело ступая, поднимаюсь в свое логово. Здесь темно и немного сыро. Подхожу к маленьким окошкам и открываю их настежь, позволяя ветру свободно гулять по открытому пространству. Сама я сажусь в кресло-качалку.

Я редко вспоминаю о Саманте. В конце концов, я сбежала из дома во многом ради того, чтобы забыть о ней навсегда. Но сейчас мне настолько плохо и тяжело на душе, что я невольно начинаю думать о ней. В такие моменты я пытаюсь представить, что происходит в ее жизни. Как выглядит. А главное, что делает ее счастливой, ведь я неспроста снова хочу умереть.

С улицы доносится шум машины. Он едва различим, и я не уверена, что это Дэвид. Но звук хлопающей двери убеждает меня в обратном. Мой муж приехал. Я вскакиваю с кресла. У меня кружится голова, но я не могу остановиться. Он не должен знать о моем укрытии. Поднимаю лестницу наверх, чувствуя, как сердце бьется в горле. Я бегу вниз. Я хочу его встретить до того, как он успеет сам открыть дверь. Адская боль пронзает мою ногу. Еле сдерживаюсь, чтобы не закричать. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что произошло. Я снова поранилась об этот чертов гвоздь. На руках у меня кровь, но я продолжаю спускаться, хотя теперь уже и не надеюсь встретить его первой. Перед глазами все плывет. Но я не сдамся. Я уже внизу.

Опираясь на стену, я ползу к входной двери и тут же распахиваю ее. Улыбаюсь, хочу упасть в объятия Дэвида, но не могу. Я не верю своим глазам. Слова комом застревают в горле. Мне нечем дышать.

– Привет, сестренка, не ждала? – приветствует меня Саманта.

Я больше не могу стоять на ногах.

Глава 4

Саманта

Я просыпаюсь первой. Рука Дэвида приятной тяжестью лежит на моей талии, и я чувству его теплое дыхание мне в спину. Он устал, ему нужно восстанавливать силы. Я стараюсь не шевелиться. Теперь, когда в комнату льется солнечный свет, я могу продолжить знакомство с этой квартирой. Спальня небольшая, и в отличие от гостиной здесь нет таких неожиданных ярких цветовых решений. Стены белые, несколько абстрактных картин в деревянных рамах, кремовый ковер на полу, белый комод с флаконами духов и фоторамкой. Снова она. На это раз она прижимается щекой к Дэвиду и корчит какую-то странную рожу. Похожа на утку. Я улыбаюсь. То, что я провела эту ночь в ее семейном ложе, только начало. Ей придется с этим смириться. Ей придется это принять.

Дэвид шевелится. Кажется, он проснулся. Поворачиваюсь к нему. Я не знаю, какую реакцию он от меня ждет, поэтому стараюсь не встречаться с ним взглядом. Играю замешательство и растерянность. Делаю вид, что не понимаю, где я. Не думаю, что он мне поверил. Актриса из меня никудышная.

Я решаюсь посмотреть на него, но он отводит взгляд в сторону. Натягивает трусы, затем брюки и майку. Он молча выходит из комнаты. Даже не поздоровавшись. Плюхаюсь на подушки, чувствуя дикую слабость. Бессонная ночь и избыток алкоголя все-таки берут свое. А еще мне хочется плакать. Смотрю в потолок. Стараюсь не думать ни о чем.

– Тебе кофе варить? – спрашивает меня Дэвид, и я чувствую, как оживаю.

– Да, спасибо.

Смотрю по сторонам в поисках одежды, хотя и без этого прекрасно знаю – из моего здесь только трусики. Снова шокировать его своей наготой я не решаюсь. Может быть, позже. Надевать его рубашку я тоже не хочу. Еще слишком рано. Вероятно, в шкафу есть вещи Сарры. С минуту думаю об этом. Но это только пустая трата времени. Даже от этой мысли мне становится противно. И все же мне нужно что-то надеть.

Я в замешательстве кутаюсь в простыню, когда Дэвид входит в комнату и протягивает мне мою сумку.

– Думаю, тебе пригодится, – говорит он, глядя в пол.

Он просто смущается? Или же он чувствует себя виноватым? Эти вопросы хороводом кружатся в голове, но у меня нет времени на ответы. Надеваю короткие джинсовые шорты и майку без рукавов. Не самое лучшее решение, но выбор у меня не велик.

Смотрю в зеркало. Расчесываю волосы, подкрашиваю глаза и наконец выхожу в гостиную. Кофе уже готов.

***

Дорога до Акрона занимает семь часов, которые мы проводим в тишине. Дэвид не останавливается в закусочной. Все, что нужно, у нас с собой. Я пытаюсь несколько раз завязать беседу. Но он отвечает обрывисто и отказывается смотреть мне в глаза. Я не настаиваю, хотя внутри все кипит и рвется наружу. В конце концов, я ни в чем не виновата. Его никто не принуждал. Но сейчас не время выяснять отношения.

– А я смогу пожить в вашем доме какое-то время? – спрашиваю, когда мы въезжаем на территорию штата Огайо.

– Конечно, я сам хотел тебя об этом попросить, просто не знал как…

Он не знает, как закончить мысль. На его щеках появляется легкий румянец. Вероятно, в его памяти всплывают картины нашей бурной ночи. Улыбаюсь и наконец отвожу взгляд в сторону. Больше нет нужды держать его под прицелом, пытаясь понять, что происходит у него внутри. Он смущен. Он чувствует вину. И он мой. Это только вопрос времени.

– Отлично. Большое спасибо, – прихожу ему на помощь, с хрустом кусая яблоко.