Мимикрия (СИ)

Злость вновь сменила обречённость. Поттер желал невозможного. Драко не умел просить прощения (он трижды начинал письмо и обрывал его на второй строчке, оставляя жирные кляксы на каллиграфическом «Прости») и уж тем более не умел признаваться в любви. Даже в тексте буквы не складывались в признание, хотя «люблю» отчаянно билось в его голове, подобно снитчу, загнанному в маленькую коробку.

«Люблю», — думал Драко, открывал рот и выдавливал из себя тихий вздох.

Это так глупо. И почему-то так тяжело. Обычное слово — но произнести его Драко никак не мог. В его семье не говорили нежных слов, родители не одаривали друг друга тёплыми взглядами и не баловали лаской своего сына. Слово «люблю» казалось каким-то липким и нелепым, будто совсем не могло принадлежать человеку с фамилией «Малфой».

Да и теперь любые слова казались бессмысленными. Драко был уверен, что если всё же вычертит признание и отправит его совой, то Гарри обязательно сожжёт нервное послание, а если когда-то услышит от Драко это робкое слово, то непременно рассмеётся ему в лицо. Потому что теперь цена слов Малфоя — не больше сикля.

Доказать искренность своих чувств Драко не мог и потому проводил тихие ночи, сокрушаясь о совершённых ошибках.

Драко с удовольствием занял бы страданиями все свои дни: он давно к этому привык, — если бы Гермиона не озаботилась восстановлением его волшебных сил. «Если ничего не делать, ничего не вернётся», — напугала она Драко и теперь наслаждалась уроками, заставляя Малфоя корпеть над книжками. Обучение шло с переменным успехом. Иногда у Драко выходили особенно сложные заклинания и абсолютно не складывались простые. Но, так или иначе, рывок за эти три недели был грандиозным. Гермиона даже как-то обронила, что у Драко получается восстановить магию быстрее Поттера, и это было чертовски приятно, хоть сердце и дрогнуло от нежелательного упоминания. Наверное, дело в том, что Малфой — чистокровный волшебник.

Драко отложил в сторону палочку.

— Я больше не могу, — он с шумным вздохом откинулся на спинку дивана, игнорируя хмурый взгляд Гермионы.

— Драко, ты колдуешь заклинания третьего и четвёртого года обучения, а сейчас не способен поднять пёрышко в воздух?

Малфой неодобрительно на неё покосился.

— Я стараюсь.

— У тебя нет мотивации, — Гермиона с громким хлопком закрыла книгу. — Хуки всё делает за тебя, я тебе помогаю, Рон приносит ужины из ресторанов. Ты живёшь на всём готовом. Конечно, зачем тебе магические силы?

— На что ты намекаешь?

— Предлагаю тебе выбраться из твоей конуры в общество. Поговорить с волшебниками и вспомнить, чего ты лишаешься без магии.

— Мотивации мне хватает, — Драко поморщился. — Я не желаю жить сквибом.

— Возможно, тебя отвлекают нерешённые вопросы…

— Оставь, — Драко театрально прикрыл глаза, слабо качая головой. Он отлично понимал, о каких нерешённых вопросах шла речь, но совершенно не хотел это обсуждать. — Мне нужно чуть больше сна, только и всего.

— И всё же. Полумна приглашает тебя на покер. Как в старые и не очень добрые времена.

Драко открыл глаза, внимательно глядя на Гермиону. Однажды Полумна тоже приходила к нему, развесила странные маленькие мешочки по всему Малфой-мэнору и пообещала зайти позже, так как была очень занята поиском Пожирателей. Это случилось почти две недели назад. Не принять приглашение Полумны — жестоко по отношению к её светлой душе.

— Он там будет?

— А если и так?

— Тогда я лучше поиграю в покер с Хуки, — насупился Драко. Он всё ещё не готов к встрече с Гарри. Он обязательно встретится с ним позже, принесёт извинения и стоически вынесет заслуженные обвинения. Позже — не сейчас. Сейчас всё ещё очень больно.

— Хуки даже говорить не может.

— Зато врёт искусно!

— Драко.

— Я не могу.

Малфой сцепился в молчаливой схватке с Гермионой. Та пронзительно смотрела на него, как и всегда, когда Драко стремился увильнуть от разговора.

— Хорошо, — наконец произнесла она, первой отводя взгляд, и поднялась с кресла. — Гарри там не будет. Но ты быть обязан. Завтра в восемь. Адрес пришлю совой.

Драко смиренно кивнул, глядя на аппарационный след.

* * *

Вышло даже как-то глупо.

Наверное, причина в том, что Драко не привык к обманам гриффиндорцев — тем более, когда обманщиком вдруг оказалась Гермиона Грейнджер. Он-то знал наверняка, что её уши покрываются краской, стоит ей попробовать солгать. Но в этот раз она слишком легко обхитрила Малфоя: либо он потерял сноровку, либо Гермиона серьёзно продвинулась в изучении искусства лжи.

Драко поджал губы, глядя на то, как Поттер, ещё не заметивший появления Малфоя и Гермионы, перебрасывается весёлыми шутками с Симусом.

— Ты обещала, что его не будет, — гневно процедил он, уничтожая Грейнджер тихим строгим голосом, на что та лишь покачала головой.

— Не ожидала, что он придёт, — невинно прошептала она. — В любом случае, если ты сейчас убежишь, выйдет совсем позорно. Ах, как жаль, ты так и не освоил аппарацию.