Мимикрия (СИ)

Гермиона вернулась через минуту с тяжёлой книгой в руках. Она развернула её на столе ровно посередине и принялась листать пожелтевшие страницы. Полумна, наконец убедившись, что её очки в полном порядке, снова надела их на себя. Драко предпочёл это проигнорировать.

— Нашла, — кивнула Гермиона, двигая пальцем по строчкам. Гарри тут же наклонился над столом, приподнимаясь со стула, будто способен читать перевёрнутые буквы. — «Возможно ли поместить предмет в воспоминание? Такое действие является возможным. Для его совершения необходимо учесть следующие факторы. Во-первых, диаметр Омута памяти, в котором планируется использовать воспоминание, должен быть не менее тридцати двух дюймов. Во-вторых, вес предмета не должен превышать семь унций. В-третьих, при необходимости забрать предмет из воспоминания следует использовать тот же Омут памяти, который был задействован при погружении данного предмета. Хранение воспоминания с предметом внутри головы строго запрещено. Невыполнение правил, приведённых выше, может окончиться летальным исходом», — Гермиона подняла взгляд на Поттера.

— Ничего не понял, — тот сдвинул брови, возвращаясь обратно на своё место.

— Мы должны найти воспоминание Сами-знаете-кого, — Полумна беспечно улыбнулась. Драко покосился на неё, поражаясь её спокойствию. Конечно, ведь не ей предстоит этим заниматься. Малфой даже знает, на кого это захотят повестить.

— Вы же понимаете, что это невозможно? — он нервно усмехнулся, на что Гермиона пожала плечами.

— Нам придётся, — она прикусила губу. — Тебе придётся.

Ещё бы.

— Это воспоминание хранится либо где-то очень далеко, — протянула Полумна, стягивая очки, — либо у Сами-знаете-кого в кармане.

— Он хранил свой крестраж под своими ногами… — вдруг сказал Гарри, тут же объясняя: — Нагайна, — сидящие за столом кивнули. — Я думаю, здесь тот же случай.

— Предлагаешь мне залезть к Нему в карман? — Драко фальшиво улыбнулся. К горлу подступала привычная тошнота, появляющаяся каждый раз, когда речь заходила о Тёмном Лорде.

— Сначала нужно узнать, правы ли мы в том, где хранится воспоминание, — Гермиона задумчиво пробежалась по строкам книги ещё раз. — Оно точно не в его голове, а значит — найти его возможно.

Драко повёл носом, мелко морщась. Ему даже не хочется думать о том, на что рассчитывает Сопротивление. Непосредственный доступ к Волан-де-Морту и его «карманам» есть только у него. Но Драко не такой смелый, как Поттер, и он в жизни не решится на то, на что его пытается подбить Грейнджер.

— Поговорим об этом утром, уже поздно, — Гарри поднялся из-за стола.

— Идите, — вдруг сказала Полумна. — Драко сейчас подойдёт.

Поттер поднял брови, искренне удивляясь наличию общих секретов у Драко и Полумны, и он даже затормозил и собирался что-то сказать, но Гермиона потянула его за собой из кухни. Дверь за ними закрылась, и Малфой выжидающе посмотрел на Полумну.

— Я просто хотела узнать. Ты посчитал, что они сломаны, потому что Гарри не светился розовым?

— Что? — Драко выпрямился, строго глядя на девушку. Кажется, Полумна даже не заметила его настороженности: она продолжала мягко улыбаться.

— Я думаю, ты огорчился, что от Гарри не исходило свечение, о котором я тебе рассказала, и потому посчитал, что они сломаны. Но ты можешь не переживать, между вами отчётливо видны серебристые нити.

Драко фыркнул, резко поднимаясь со стула. Он вздёрнул нос выше и одарил Полумну ещё одним строгим взглядом. Неважно, что он чувствует или мог бы чувствовать — никто не должен с ним об этом разговаривать.

— Поттер мне совершенно не интересен, — холодно сказал он и вышел из кухни. Гарри сидел на диване, склонившись над журнальным столиком. В его руке мелькал кончик чёрного пера: Поттер что-то активно записывал. — Идём, — скомандовал Драко, но Гарри не обратил на его тон никакого внимания.

— Секунду, подожди, пожалуйста, — не отрываясь от бумаги, отозвался он, — мне нужно ответить на письмо.

Драко сжал зубы, подавляя в себе дикое желание убраться из этого дома прямо сейчас, и всё же опустился в кресло, сбоку от Поттера. Он был разозлён — тем, что его всё глубже втягивали в бойню с Волан-де-Мортом, тем, что у Сопротивления появились требования и тем, что кто-то мог подумать, что у него — у Драко Малфоя — есть чувства к Гарри Поттеру!

Камин вспыхнул ярче, кутая Драко в уютное тепло.

Это невозможно. Невозможно всерьёз утверждать, что между ними есть некая связь, даже выдуманная главной сумасшедшей Сопротивления. Потому что они — разные. Потому что Драко — всего лишь жалкий Пожиратель смерти, а Поттер — герой. И когда война закончится, и Малфоя попытаются записать в хорошую команду, Драко всё равно навечно останется для волшебного мира членом Избранной Семёрки, убийцей невинных и близким соратником Тёмного Лорда. Гарри — прекрасный, светлый и добрый человек, и белый лист его души ни в коем случае нельзя пачкать чёрным чернильным пятном. Драко никогда его не догнать.

Гарри застыл, и с кончика его пера скатились чернила, оставляя на бумаге жирную кляксу. Уголок губ взмыл вверх — Гарри улыбнулся, перечитывая написанное.