Мимикрия (СИ)

— Драко! — раздался обеспокоенный голос. Малфой закатал рукав, глядя на метку: змея болезненно извивалась, елозила языком по выступившей вене, угрожающе шипела, — хотя, может, поражённому разуму Малфоя так только казалось. — Драко!

Голова закружилась, и тошнота прорвалась к горлу, затапливая ядом мучительный стон. Тёмный вихрь напал на Драко, задушил сильным ветром, и Гарри тут же исчез из его поля зрения.

Комментарий к 15. Пятый крестраж

Дорогие мои, спасибо за ожидание! Давайте я сразу скажу, что следующая глава может и не выйти в пятницу (наверное, стоит убрать эту строчку из описания: D). Но вас определённо ждёт кое-что интересное в следующей главе: з + она будет довольно большой (во всяком случае больше тех, что были до этого). Спасибо, что читаете, нажимаете “жду” и оставляете отзывы. Нежно целую каждого в лобик 💚

16. Отражение искажения

— Неужели это… мне? — маленький Драко шумно втянул воздух через нос, не в силах скрыть вылезающую на лицо воодушевлённую улыбку. Люциус строго взглянул на сына, сжимающего в руках маленькую полётную метлу.

Нарцисса выпрямилась в кресле.

— Люциус…

Отец молча поднялся со своего места, направляясь в сторону Драко. Мрачный взгляд внушал страх, и с каждым следующим шагом Люциуса улыбка на лице маленького Малфоя становилась всё менее яркой.

Драко снова сделал что-то не так.

Люциус замахнулся — и мальчик тихо всхлипнул от боли и обиды, а затылок загудел от сильной ладони. Отец опустился на одно колено, заглядывая Драко в глаза.

— Сколько раз тебе говорить, не рыться в моих вещах? — холодно процедил он.

Драко поджал губы. Он не искал ничего нарочно — честно; несмотря на то, что уже на следующей неделе его день рождения. Зачарованный мячик привёл Драко в кабинет отца, и он совершенно случайно увидел метлу в углу. Люциус скрипнул зубами, и его сын испуганно дёрнулся.

— Прости, — тихо пробормотал Драко.

— Ты выглядишь жалко.

— Люциус… — снова попыталась вмешаться Нарцисса.

— Что ж, метла и правда твоя, и ты испортил себе подарок, — плюнул Люциус и выпрямился, грубыми рывками поправляя ворот на рубашке Драко. — Умойся. Смотреть тошно на твои слёзы.

Малфой-младший не прикасался к метле следующие три месяца.

Драко тяжело вздохнул, разглядывая серый потолок, за это время уже буквально въевшийся в его разум. Он изучил каждую потёртость и шероховатость на этих голых стенах, и, кажется, ему даже не нужно держать глаза открытыми, чтобы видеть их перед собой.

Драко выдумал историю с метлой, когда ему было одиннадцать. Поттеру сделали необычный подарок прямо в Большом зале за обедом, и это событие вызвало бурное обсуждение среди учеников — даже слизеринцы не обошли эту тему стороной и активно делились друг с другом воспоминаниями о своей первой метле. Драко пытался избежать подобных разговоров, увиливая от них, постоянно ссылаясь на неотложные дела, но всё же, в итоге, Паркинсон загнала его в угол, и ему пришлось отвечать. Малфой выдумал всё от начала до конца: как отец громко и добродушно рассмеялся, а мама мягко улыбнулась и пообещала, что Драко станет прекрасным ловцом.

Ничего этого на самом деле не было.

Драко перевернулся на кровати с железными пружинами, и они отозвались неприятным скрипом под матрасом.

Поверить в такое воспоминание было легко. Нарисовать в своей голове то, каким он мечтал быть сыном — счастливым и беззаботным, и каким хотел видеть отца — добрым и понимающим — тем более. Все детали в своём фальшивом воспоминании он вычерчивал с большим трепетом, любовно смакуя каждый выдуманный звук. Драко засыпал и просыпался с мыслями о том ненастоящем дне. И уже в его двенадцать лет воспоминание стало реальным — таким, что любой мог бы в него поверить. Даже тот, кто превосходил юного волшебника в навыках легилименции.

Спина начала ныть, и Драко нехотя поднялся на кровати, медленно выгибаясь, чувствуя тупую боль каждой клеточкой своего тела. Сколько времени он провёл в этой темнице — неизвестно, но по его личным подсчётам не меньше двух недель. Драко почти не спал: он практически не различал день и ночь, потому что здесь не было ни окон, ни дверей — ничего, лишь пустые серые стены вокруг. Драко высчитывал время в своей голове, постоянно сбиваясь и прикидывая по большей части наугад, сколько именно минут заняло его очередное самокопание.

Волан-де-Морт не появлялся. Это и радовало, и настораживало. С одной стороны, лучше бы Драко вообще с ним не сталкиваться, ведь тот, очевидно, почувствовал уничтожение своего последнего крестража. Но с другой стороны, что теперь останавливало Тёмного Лорда от убийства? Драко не знал: не смог придумать веской причины за всё то время, пока сидел на холодном полу, нашёптывая единственную знакомую ему песню: детскую колыбельную, которую пела каждую ночь Нарцисса, укладывая маленького сына спать.