Мимоза

Мимоза ничего не знала о классической литературе и не знала, как принято молиться среди христиан. Не задумываясь, она выбрала то слово, с которым обратилась бы к своему отцу. Она выбрала "Ты".

— Боже, — сказала она вслух, и ей показалось, что её слова поднимаются в прозрачном голубом воздухе. — Боже, меня обманул муж, меня обманул зять, даже мать моя меня обманула! Но Ты не обманешь меня.

Потом она немного помолчала, глядя вверх, и протянула к небу руки:

— Да, все они обманули меня, но на Тебя я не сержусь. Всё, что Ты делаешь, — хорошо. Что бы я делала без Тебя? Ты даёшь здоровье, силы, желание работать. А разве всё это не лучше, чем богатства или людская помощь?

Она снова немножко помолчала, как бы ожидая чего-то.

Потом, стоя на коленях посреди поля, она взяла в руку свободный конец своего сари и расстелила его перед Господом. Наверное, когда-то Руфь точно так же держала перед Воозом край своего платья, пока он насыпал ей в подол шесть мер ячменя. Так на Востоке женщина выражает самую преданную любовь и смиренное ожидание: "Ибо Он сказал: не ходи… с пустыми руками". Так и Мимоза склонилась перед Господом: Ты не обманешь меня!

Солнце припекало ей голову, вокруг неё юные ростки хлопка изнеможённо опустили свои мягкие зелёные листочки, но Мимоза продолжала стоять на коленях, не замечая ничего, держа край сари перед своим Богом. »Во мне нет ничего, одна пустота. Господи, наполни меня!

Она не знала ни одной строчки Писания, и Дух не мог извлечь из её памяти ни одного слова из главной Книги на земле, чтобы этим словом обратиться к ней. Но возможности Господа бесконечны, и Мимоза вдруг вспомнила мудрые слова, сказанные когда-то отцом: »Посадивший дерево непременно польёт его. Да, Бог — это небесный Садовник. Если уж Он посадил деревце, разве Он не будет его поливать? Она выпустила из руки сари и встала.

Что было дальше? Может быть, как и в той, древней истории, Бог открыл ей глаза, она увидела колодец и напилась из него? Внезапно усталость её исчезла. Она почувствовала себя бодрой, полной новых сил. Он услышал, её Бог услышал! Ей не надо бороться с жизнью в одиночку, своими силами, то и дело впадая в отчаяние. У неё есть Бог. »Ах, что бы я делала без Тебя? Эти слова прозвучали, как ликующая песня победы. Мимоза сложила руки и слегка поклонилась, как делают все индийцы, завершая молитву этим своеобразным Аминь. Она постояла минутку со склонённой головой, вбирая в себя сладость Божьего утешения. Потом она вернулась к дереву, где лёгкий ветерок покачивал её сынишку, отвязала колыбель от ветки, перекинула тонкую ткань через плечо и зашагала домой, исполненная покоя, превосходящего всякое разумение.

Глава 7

Тулази

У Мимозы появилась смелая мысль. К западу от деревни простирались хлопковые поля, когда-то принадлежавшие её семье. Некоторыми из них до сих пор владели её родственники. Она пойдёт и станет работать, как обыкновенный кулич, чтобы зарабатывать деньги и кормить мужа и сына. Так она и сделала. И под солнцем, и на ветру (что, кстати, гораздо труднее) она трудилась в душных двориках, куда кипами сбрасывали собранный хлопок, который нужно было чесать, и где в воздухе целыми днями носились бесчисленные пушинки, забиравшиеся в нос и горло и мешавшие дышать. Десять минут в таком дворике — и работник пулей вылетает вон, откашливаясь и отплёвываясь от удушья. Мимоза же провела там целую вечность таких минут.

Трудно сказать, почему она так упорно стояла на своём. Она ничего не знала о заповеди не влезать в долги. Обычаи её страны, наоборот, склоняли человека брать взаймы. Её муж, глава семьи, не видел ничего страшного в том, чтобы спокойно сидеть в долгах. Может, она всегда отличалась этой тонкой, деликатной щепетильностью, а может, это был отблеск небесного света, который все ветра в мире так и не смогли угасить? Что бы это ни было, оно помогло Мимозе терпеливо выдержать годы тяжкого труда, и за всё это время её руки ни разу не опускались от отчаяния.

Но годы эти были наполнены страданиями. На её голову сыпались все оскорбления и порицания, которые только может измыслить человек. Индия, какой бы доброй она ни была к своим и чужим, может очень жестоко наказывать тех, кто преступает закон касты и нарушает обычаи, а если кто-то вдруг начинает поклоняться нездешнему Богу, ему нечего искать любви и уважения среди набожных соседей, свято хранящих древние традиции.