Мимси Покет и дети без имени

– Да пожалуйста, пусть пятьдесят, – весело согласился противник. – Все свидетели. Я так понимаю, сейчас ваш ход.

Вот тут-то и произошло чудо. Три раза подряд великий герцог попадал на клетку с гусём, которая означала повторный ход.

Публика не дыша следила за игрой и не могла поверить собственным глазам.

Быстро наверстав упущенное и догнав премьер-министра, великий герцог бросил кости в последний раз. Выпали тройка и единица.

– Четыре! – объявил он и звонко хлопнул фишкой о последнее поле. – Это называется победа на финише! Я же вам говорил, что я классный стратег, господин премьер-министр?

Полковник Блиц издал протяжный вздох облегчения, а Магнус, нарушая все правила протокола, вскинул руки над головой и заорал во всё горло:

– Победа! Да здравствует великий герцог!

В лагере болельщиков премьер-министра царило оцепенение.

Сам проигравший сидел, вытаращив глаза и не издавая ни звука, – казалось, его сразила вражеская пуля.

– Вы были правы, господин премьер-министр, – сказал Никлас, спокойно застёгивая пуговицы на парадном камзоле. – Я действительно пока что всего лишь ребёнок. Но вам бы следовало знать, что нельзя пытаться обыграть ребёнка на его собственной территории.

Он достал из портфеля свой экземпляр договора.

– Что ж, нужно внести небольшую поправку в текст соглашения, и можно подписывать.

– Поздравляю, ваше величество! – воскликнул Магнус, который только сейчас понял, в чём состоял манёвр великого герцога.

Полковник, который испытывал те же чувства, толкнул Магнуса локтем в бок, напоминая о необходимости соблюдать приличия.

– Ваше величество, ведь это была всего лишь шутка… – бормотал представитель Западной Сильвании. – Розыгрыш! Его нельзя воспринимать всерьёз.

– Брат Грегориус – беспристрастный свидетель, – сказал Никлас. – Он слышал ваши обещания. Вы же не собираетесь взять их обратно в его присутствии?

Все повернулись к монаху, и тот едва заметно кивнул головой, подтверждая справедливость слов правителя Сильвании. Премьер-министр, разбитый и подавленный, вынужден был приступить к церемонии подписания.

В документ внесли поправку и в атмосфере обиды и вражды начали подписывать мирный договор.

Одной партией детской игры великий герцог добился для своей крошечной Сильвании пятидесяти дополнительных лет мира.

И – верх унижения – премьер-министру пришлось ещё и позировать для официального снимка, который собиралась опубликовать ежедневная газета, выходящая в обеих странах.

Снимок сделал его личный секретарь при помощи огромного фотоаппарата с гармошкой.

На этом снимке лидер Западной Сильвании стоит стиснув зубы, воротничок на его вздувшейся шее вот-вот лопнет, а он тем временем пожимает руку великому герцогу. Возможно, это из-за ослепившей его фотовспышки он скривил такую физиономию? Выглядел он как директор школы, вынужденный вручать награду за отличное поведение отъявленному хулигану.

Когда с фотографией было покончено, премьер-министр повернулся к адъютанту.

– Мы уезжаем, – рявкнул он. – Предупредите людей: мы покидаем Смолдно немедленно.

– Но уже поздно, там совершенно темно…

– Разбирайте бивак и отправляйтесь растапливать паровоз. И чтобы мои вещи тоже немедленно были собраны, ясно?

– Вы разве не останетесь? – любезно осведомился Никлас. – Отец-настоятель будет огорчён, если вы откажетесь от его гостеприимства.

– Срочные дела, – процедил премьер-министр и принялся поторапливать секретаря. – Ну, чего ждёте? Идите за моим чемоданом!

Через несколько минут делегация Западной Сильвании в сопровождении брата Грегориуса покинула монастырь, даже не дождавшись отца-настоятеля, чтобы сообщить ему о своём отъезде.

– Не очень красивая игра, – заметил Магнус, глядя, как они уходят. – А вот победа ваша была красивой, ваше величество! Миссия выполнена!

– Ты так думаешь? – спросил государь, прикусив губу. – Никогда не следует унижать противника, Магнус.

– Сами виноваты! Теперь не увидят сокровища монастыря.

– Сокровища?

– Ну, помните, ваше величество: отец-настоятель обещал показать. Но только после ужина. Не знаю, как у вас, но у меня от всех этих приключений разыгрался зверский аппетит!

Глава седьмая

Придя в себя, Мимси увидела обеспокоенные лица, склонившиеся над ней.

– Она открыла глаза!

Мимси хотела сесть и выпрямиться, но голову пронзила такая жгучая боль, что она застонала.

– Больно?

– Отодвинься! Не видишь, ты ей дышать мешаешь?

Голова Мимси покоилась на коленях маленькой девочки. Другая гладила ей щёку прохладной ладошкой.

– Не шевелись. Лежи спокойно, ладно?

Мимси заворчала, откинула одеяло, которым была укрыта, и опять попыталась подняться. Новый приступ боли заставил её поморщиться.

Она ощупала забинтованный лоб и внезапно всё вспомнила: кладбище, оборотней, удар тростью.

– То есть ты всё-таки не мёртвая? Здорово ты нас напугала, – заметил большой парень, сидевший на скамеечке напротив Мимси.

Его сосед поправил кожаную повязку, закрывавшую правый глаз.

– Нам и без того здесь тесно… – проговорил он.

Другой врезал ему кулаком.

– Мы уж подумали, они тебя намертво вырубили. Всю ночь провалялась в отключке.