Миндальный вкус зла

– Знали, – подтвердила Настя, – ведь там то корпоративы, то юбилеи, то ещё что-то… Но Оксана всегда была очень осторожна, – добавила она.

– Родные Геликанова тоже знали… – обронил Наполеонов.

– Да вы что, на семью брата Прокофия думаете?! – возмутилась Настя.

– У меня работа такая, Анастасия Львовна, на всех думать, – отрезал следователь.

– Тогда уж и на меня думайте! – вспылила она.

Наполеонов хотел было поставить её на место, но потом ему стало жаль девушку, и он признался:

– Я вас, Анастасия Львовна в первую очередь со всех сторон проверил. И методом исключения, так сказать…

– Так вы меня и вправду подозревали? – искренне удивилась она. – Зачем же мне Оксану убивать?

– Ну, мало ли…

– Договаривайте! – потребовала она.

– Самая первая версия – не поделили парня…

– Прокофия, что ли? – весело расхохоталась Настя. – Ой, не могу. – Она тыльной стороной ладони вытерла выступившие от смеха слёзы.

– Что смешного, не пойму? Так сплошь и рядом бывает.

– Может, и бывает, – согласилась Настя, – но только не у нас.

– Вы что ж, особенные какие-то?

– А вы наши характеры проанализируйте и поймёте. И потом, зачем же мне тогда Прокофия подставлять?

– Это верно, на первый взгляд смысла нет. Но если глубже копнуть…

– Копнули? – спросила Настя.

– Копнули…

– И что?

– Ничего, успокойтесь, Анастасия Львовна, – и, видя, что она всё ещё обижена, добавил: – Да и не в моих интересах лишать вас свободы.

– Почему? – с любопытством спросила она.

– Готовите вы хорошо, а для голодного следователя такой козырь любые улики побьёт.

Анастасия поймала лукавый взгляд Шуры и улыбнулась.

– Мир? – спросил он.

– Мир! – Она хлопнула по его подставленной ладони.

* * *

На следующее утро Мирослава позвонила Епифанову.

– Добрый день, Анатолий Сергеевич!

К удивлению детектива, он сразу узнал её голос.

– Добрый день, Мирослава Игоревна!

– Надеюсь, я вас не разбудила?

– Ну, если бы я так долго почивал, мой ресторан давно бы прогорел.

– Извините, что тревожу.

– Обойдёмся без прелюдий, – попросил он серьёзно.

– Хорошо. Скажите, Анатолий Сергеевич, у вас не завалялись случайно фотографии Ирины?

– Не случайно, а намеренно я все фото Иры порвал.

– Понимаю… Тогда ещё один вопрос.

– Слушаю.

– Вы не знаете, умела ли Ирина открывать замки шпилькой?

Мирославу насторожила затянувшаяся пауза.

– Анатолий Сергеевич, – позвала она.

Он вздохнул.

– Видите ли, у меня в деревне есть домик, больше напоминающий сарай… От прабабушки достался. Мы с ребятами там ночевали раньше, когда на рыбалку ездили. А тут такое дело, – он замялся, – захотелось нам с Иркой дикой романтики, и мы туда махнули вдвоём. Уже когда приехали, я обнаружил, что ключи дома забыл. Замок там пустяковый, я попросил у Ирки шпильку и открыл его. Ей это так понравилось, что она потом тренировалась на замке от сарая. Вопила от радости, что у неё получается, как оглашенная.

– Спасибо вам большое, Анатолий Сергеевич.

– Не за что, Мирослава Игоревна, – усмехнулся Епифанов и предложил: – Может, заглянете вечером в «Серж», посидим вдвоём, обсудим наши дела…

– Спасибо, Анатолий Сергеевич, но у меня любовник жутко ревнивый, – засмеялась она и отключилась.

Епифанов посмотрел на себя в зеркало и сказал своему отражению голосом Фрунзика Мкртчяна:

– «Валик-джан, я тебе один умный вещь скажу, но только ты не обижайся: ты и твой Лариса Ивановна не две пары в сапоге».

Глава 18

Шура звонил днём и обещал приехать после семи вечера. О чём Морис и сообщил Мирославе, добавив, что голос у Наполеонова был измученный.

Когда же позвонил старший брат Прокофия Геликанова Василий, Миндаугас сразу соединил его с Мирославой. Клиент нервничал, проявлял нетерпение. Дежурное «мы работаем» его не устраивало.

– Мой брат сидит в узилище! – грохотал Василий Афанасьевич.

– Об этом вы должны поговорить со следователем.

– Разговаривал я с господином Наполеоновым, так этот узурпатор убедил Прокофия, что ему лучше посидеть. Что вы на это скажете?

– Ничего. Меня не касаются договорённости вашего брата со следователем. Моё дело искать того, кто подставил Прокофия.

– Вот и ищите! – рявкнул Василий и швырнул трубку.

– Бушует? – сочувственно спросил Морис.

– Бушует, – ответила Мирослава, – что же ему ещё остаётся делать.

Шура приехал неожиданно рано.

– Курица ещё в духовке, – сказал Морис, впуская его в дом.

– Бог с ней, с курицей, – отмахнулся Наполеонов, – ты мне хотя бы бутерброд какой-нибудь на язык положи. Где Слава?

– В библиотеке, читает сборник педагогических статей Белинского, Герцена и Чернышевского.

– Чё? Чего она делает?! – задохнулся Шура.

– Читает, – невозмутимо ответил Морис.

– Про читает я понял! А кого она воспитывать собирается, тебя или Дона?!

– Судя по твоему поведению, воспитывать она будет тебя, – усмехнулся Морис и исчез.

– Ты куда? – крикнул ему вдогонку Наполеонов.

– За бутербродом для голодающего копа, – донеслось в ответ.

– Тогда парочку прихвати, я одним не наемся! – заорал Шура, боясь, что его не услышат. А когда ответа от Мориса не последовало, он тяжело вздохнул и отправился искать Мирославу.