Миниатюрист

Трудно понять, к кому она обращается. Отто высвобождает руку, глядя на хозяйку чуть ли не с жалостью. Он словно впервые осознал, что в комнате есть кто-то еще. Он направляется к выходу, тяжело переставляя ноги, а Марин страдальчески глядит ему вслед. Потом поворачивается к Нелле:

– Тебе не мешало бы переодеться.

– Зачем?

Марин трет лоб, как будто пытаясь прогнать навязчивые мысли.

– Посмотри на себя.

Нелла опускает глаза. Корсет и блузка в темных пятнах крови.

– Все равно не отстираются, – говорит Нелла.

– Корнелия отстирает.

С этими словами Марин выходит, и через минуту они слышат, как захлопывается дверь в ее спальню.

* * *

После того как Корнелия раздела ее в спальне, Нелла сидит на кровати в нижнем белье, дрожа от холода. Служанка влажной тряпочкой смывает следы крови.

– Хозяин любит Отто больше, чем Джека, – Корнелия говорит вроде как сама с собой, быстрой скороговоркой, словно бормоча молитву. – Он его простит. Резеки была его любимицей. Когда он услышит, что с ней сделали… Джек свалял дурака, придя сюда со своими требованиями. Сидел бы дома и помалкивал.

Нелла задумалась. «Ты что-то натворил, и он намерен это выяснить», – бросил Джек в лицо Отто. Нет, это не пустая угроза.

– Их нельзя сравнивать, – возражает она служанке. – Любовь бывает разная…

– Повернитесь, – говорит Корнелия. – Я расшнурую корсет.

– Корнелия, ты можешь мне поклясться, что не сговаривалась с Отто?

В глазах Корнелии промелькнул испуг.

– По поводу чего?

– Миниатюр.

Взгляд Корнелии блуждает по комнате.

– Не понимаю, о чем вы говорите. – Она уходит с грудой перепачканной одежды.

– И все-таки? – бросает ей вслед Нелла, но с таким же успехом можно обращаться к стене. И через минуту слышит, как начинает громыхать посуда на кухне. Все они по-своему толкуют этот привычный язык без слов. Вслушиваясь в грохот кастрюль на территории, где Корнелия чувствует себя хозяйкой, Нелла понимает, что на ответ рассчитывать не приходится.

Нелла вдруг вспоминает про доставленную Джеком посылку, которую она позже обнаружила в углу прихожей, куда ее зашвырнула чья-то нога. Она вдруг испытывает возбуждение, смешанное с каким-то влажным страхом в низу живота. Нелла распечатывает посылку. Словно услышав призыв, миниатюрист ей ответил, и ответ должен быть внутри. И тут выпархивает записочка, написанная мелким почерком:

«Все проходит».

В первой коробке обнаруживаются две кроватки – одна с пологом из шелка лимонного цвета, отороченным высушенной лавандой, а другая из алого бархата. Во второй лежат изящно переплетенные книжечки, некоторые размером с ноготок, исписанные убористым почерком, с географическими картами и геральдическими картинками. Она пролистывает их в поисках любовной записочки, но ничего не находит, испытав при этом то ли разочарование, то ли облегчение. В третьей коробке она находит Библию с крупной буквой «Б» на обложке, а также всякую домашнюю утварь: плетеные корзиночки, мешочки, бочонки и швабру, сушилку для одежды. А еще горшочки с кастрюльками, совсем крохотные ножи-вилочки, расшитые думочки и даже две картинки маслом с изображением цветов.

Все в радость. Никакой назойливости, внутренняя гармония в противовес хаосу и противоречиям внешнего мира. Никакого вызова, полное умиротворение. Она открывает четвертую коробку, и из груди вырывается «ах!». В оберточной бумаге лежит миниатюрная зеленая птичка, перышки кажутся настоящими, позаимствованными у другой, с более незадачливой судьбой. Птичка глядит на нее своими блестящими черными глазками-бусинками. Коготки из проволоки, покрытые воском, легко приспособить под любой насест.

Сомнений нет, это Пибо. Снова его увидеть – вот счастье! А какое искусство! В фигурке схвачена сама суть, которая кажется реальнее живого попугая, его сжали до особой плотности, удостоверили, запечатлели на все времена. Нелла подносит фигурку к свету, вспоминая свои ощущения в Ассенделфте, когда ей подарили попугая. Но радость быстро оборачивается разочарованием. Модель покусилась на оригинал и в конечном счете похитила оригинал у нее. Украла его душу. Эта птичка умещается на ладони, но она не заменит ей настоящего Пибо. И никогда не взлетит.

А на смену разочарованию приходит страх: откуда миниатюрист знает, что случилось с ее птицей? Не может же это быть простым совпадением. Сколько в Амстердаме зеленых попугаев? Пибо был уникален. Может, миниатюрист поймал его и ощипал? Может, это Марин подстроила весь этот мрак, оставив окно открытым в надежде, что несчастная птица долетит до улицы Калверстраат? «Ну нет, это уж ты загнула. Но вот что бывает, когда мы не бережем своих любимых».

Нелла относит птичку в кукольный дом и сажает на спинку стульчика красного дерева – вот уж чего бы ей не позволили сделать в реальной жизни. Маленькие Резеки и Дхана лежат у ног маленького Йохана. Нелла берет в руки кукольного призрака, трогательно похожего на оригинал, чей труп сейчас лежит в подвале. Она поглаживает пса по голове, и вдруг ее пальцы застывают в воздухе: у Резеки между лопаток – красное пятнышко.