Читаем Миниатюрное творчество полностью

Миниатюрное творчество

Поэзия и фото, а также зарисовки, сказки, краткие наблюдения и эссе. Россыпь мгновений, которые мне удалось запечатлеть.В сборнике произведения разных лет. Все фотографии авторские.

Анастасия Ладанаускене

Публицистика / Поэзия / Документальное18+

Анастасия Ладанаускене

Миниатюрное творчество

Посвящение вам… Спутникам

Тот, кто идёт по схожей дороге

нелинейной жизни…


Когда совершенно случайно

и вдруг

откуда-то сверху, а может быть слева,

просыпется звёздной пыли

немного,

и завертит, закружит

спиралью,

и растянет пространство до ужи

до шири,

до здесь… до сейчас…


Там, где есть запятых завитушки

и букв ритмичные калейдоскопы,

где в тебя проливаются глубин океаны,

где ты становишься зеркальным лесом,

где пустота расцветает

однажды и сразу

ослепительным светом.

От малого к большому

Детали требуют спокойного сердца.


Тогда ты увидишь, как множество мелких ручейков вливаются в большую реку.



Хокку

Как смогу найти

дорогу к тебе?

Снег-проказник стёр следы.


***


Зимнее небо —

сверху и снизу полны

ярких звёзд города.


***


Снег мягко ложится —

природа готовит к весне

новый холст.





***


Сердце сковало

метелью внезапной,

верю – согреет дыханье весны.


***


В дырявую котомку

не положишь злато,

весны же улыбку – легко.


***


Сакуры лепесток

на волне меж камней.

Впереди водопад.


***


Хотели срубить

вишню сухую весной,

но вдруг расцвела.


***


Ночной разговор,

нам теперь не заснуть —

время цикад.


***


Момент тишины

в дурманящем мареве —

гроза уже здесь.


***


Ребёнок стоит,

листопадом любуясь —

впервые попал в храм тишины.


***


Застала ночь в пути —

над деревом бродяги

горит фонарь луны.


***


Терпкая груша

в морщинистой ладони.

Аромат детства.


***


Одинокий лист в ветвях,

в какой край полетит он —

неведомо мне.



Вопрос

Кубики слов,

из которых сегодня

строишь-возводишь высокую башню.


Замок забытых мелодий?

Пагоду-шпиль – мечту звездочёта?


Или маяк,

который однажды

в тьме кромешной и лютый мороз

приведёт

кого-то

домой?



Уют

В каких одеждах

ходит дом?


В заплатках рваных

из чего попало

или в нарядном платье

чистоты?



Полусонное (крохостих)

Амёбно…

Дышу,

вдох и выдох в тумане.


Аморфно…

Чуть скомканной песней звеня.


Нечётко…

Бреду,

мандаринка в кармане.


Невнятно…

Врастаю в пульсации дня.



Об утренних сказках

Сказки обычно рассказывают на ночь, поэтому ночные сказки самые большие и важные. Они чинно плывут меж облаков, солидно перелистывают страницы, богато одеты и негромко говорят, зная, что к ним будут прислушиваться, боясь пропустить хоть слово.

А утренние сказки похожи на сорванцов, они яркие, как наступающий день, маленькие и иногда не уверены в себе. Ведь кому нужна утренняя сказка, а особенно длинная?

Поэтому большую часть времени они проводят сами по себе, путешествуя в поисках того, кому могут пригодиться, кто уделит им всего пару минут. Ведь тогда начнут происходить настоящие чудеса, ради которых и существуют утренние сказки.




Мы

Ты и я – ветви одного дерева.

Оно пока маленькое, неокрепшее. Дерево, которое может засохнуть или превратиться во что-то высокое, раскидистое и щедрое.


Ты и я – небо и земля в бесконечном танце.

Единые, но отдельные. Дарующие и принимающие.


Ты и я – день и ночь.

Вечные странники в круговороте жизни. Верно следующие своему пути, чтобы раз за разом встречаться в месте, где кончается я и начинаешься ты.



Музыка на песке

Мы слепо верим

навязанным ритмам…


Экраны, машины,

квартиры, рекламы,

метро, поезда,

мимолётные дамы…


Урвать, приумножить

и спрятать в котомку,

волна за волною

и гонка за гонкой.


Плюс-минус ребёнок,

плюс-минус любимый,

счета и расчёты —

всё чинно, красиво.


Всё время не жили,

а только играли.

Тире между дат —

вот и нас посчитали.



Полёт

Что делает тебя живым?

Не только пульс и нужды тела —

умение творить,

открытым быть и видеть

сердцем.



К бреду иль броду

Проплывающих облаков города,

замки, гроты, киты и скаты,

что странствуют вечно туда и сюда

через горизонты, рассветы, закаты.


И опереться так трудно на сны,

меж пуха парить, приближаясь к исходу,

к неуловимым стражам мечты,

что отведут тебя к бреду иль броду.



Смысл (лохмотья сна)

Скомканный, ты стоишь,

пытаясь дотянуть до рассвета

под брюхом корюшки,

брошенной пролетающей чайкой.


Твоё небо соткано из дыр —

одна, вторая, третья.


Остановиться,

дух перевести.


Забыт…


Стук башмаков,

следы,

одна волна, другая

сна.


Ты бредишь.

Пот…

Идёшь.


Слова,

букв очертанья.


Где я в этой пустыне смысла?


Обрывки…

Капельки воды,

предутренней прохлады.


Рассвет,

опять следы,

следы…


И ты идёшь вперёд,

так надо.


Кому? Чему?


И не понять,

но это лучше,

чем стоять —

смотреть на высохшие руки,

сталь не способные держать.


Шаг, новый —

облегченье муки.


Глоток сухого кислорода —

дышать, дышать…


Песчинку лёгкую приливом унесло.

Крохотный клочок предзимнего сна

Тапок не было.


– Я неминист.

– Кто?

– Неминист. Не жду, когда всё растворится в розовом закате или уйдёт в тёмную чащу.

– А что ты делаешь?

– Я не миную.


И пошла надевать толстые бордовые гольфы с оленями.


P.S. А за бортом уже метель, несущая морозы)



Одностишия

А пиццу сыром не испортить…


Какой пленительный мотив! Вы потому на ней женились?


Глас вопиющего раздался – к свободной кассе люд рванул.


Он дал добро. Куда сей хлам девать?


В ногах нет правды – в туфлях тоже.


Качал он фильмы, мышцы и права. Последние гораздо чаще.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука