Министерство правды. Как роман «1984» стал культурным кодом поколений

В литературном смысле роман «Взгляд назад» был как одуванчик, из каждого семени-«парашюта» которого вырастает новое растение. Сюжет утопии, ставший безмерно популярным после выхода романа, оказался неотразимо привлекательным для начинающих авторов, потому что начисто убрал необходимость создавать динамичный сюжет и прописывать психологически сложные и убедительные характеры героев. Писать романы стало легко. Для этого надо было всего лишь при помощи кораблекрушения или аварии самолета перенести любознательного героя-наблюдателя в другую страну, ввести в транс или усыпить, потом подкинуть ему разговорчивого местного гида, у которого есть масса свободного времени для того, чтобы живописать местные нравы, общество и политическое устройство. Неожиданно появилась туча подобных «романистов» самого разного толка и разлива: серьезные мыслители, чудаковатые эксцентрики, сухие прагматики, одержимые пророки, мечтатели и шарлатаны, развивавшие теории относительно всего того, что волновало людей в период fin-desi cle (рубеж XIX–XX веков) – от вегетарианства и электрического освещения до евгеники и империализма. Только в США вышло более 150 книг, вдохновленных или копирующих его роман. Даже названия этих книг являлись прямой отсылкой к роману: «Взгляд вперед», «Взгляд в будущее», «Взгляд в даль», «Взгляд в еще более дальнюю даль». Был также такой перл, как «Переживания мистера Иста в мире мистера Беллами»[14]. Некоторые из этих «творений» были литературными опытами поклонников творчества Беллами, пытавшимися использовать имя героя романа в своих собственных интересах. Даже автора «Удивительного волшебника из страны Оз» Лаймена Фрэнка Баума можно в некотором смысле назвать поклонником Беллами, если судить по описанию равноправного общества Изумрудного города.

Еще в 1890 году журналист из The Literary World жаловался на то, что «книги о двадцатом или двадцать первом веке стали такими многочисленными, что скоро от них уже будет некуда деться»⁴⁵. Впрочем, это было только начало волны подражаний. По мере приближения к концу века экономику США продолжало периодически лихорадить, что только разжигало страсти. В 1893-м начался новый четырехлетний кризис. Хотя нельзя не отметить, что помимо кризисов было и много положительных открытий и изменений. В тот же год на Всемирной выставке в Чикаго американцам продемонстрировали футуристические открытия – стиральную машину, движущийся тротуар, «молнию» для одежды и колесо обозрения. На этой выставке родственник Эдварда Беллами, баптистский священник Фрэнсис Беллами, познакомил американцев с клятвой на верность флагу, а известный историк по вопросам американского Запада Фредерик Тернер заявил: «Новых земель для покорения больше нет, этот этап развития Америки ушел в историю»⁴⁶. Надо было найти новые территории для покорения и развития – территории социальные, политические, технологические и духовные.

Беллами сподвиг множество мыслителей на описание своего собственного видения будущего, отражавшее их личные политические приоритеты. Уильям Моррис рассказывал другу о том, что его собственная утопия «Вести из ниоткуда» была задумана в качестве противовеса⁴⁷ «раю кокни»⁴⁸ в романе «Взгляд назад». Действие романа Морриса происходит в 2012 году, и общество в нем не городское, а сельское, не централизованное, а анархистское, и мотивацией поведения людей является не долг, а стремление к удовольствиям. Книга стала бестселлером и вдохновила Эбенизера Говарда на создание движения горожан, выращивавших огороды внутри городской черты. У этого движения появилось много последователей, среди которых, правда, не было Оруэлла, назвавшего его «какой-то сказочно доброй версией утопии Уэллса»⁴⁹. «Все добренькие и разумные, обивка мебели из магазина Liberty’s, но остается ощущение пресности и тихой меланхолии».

Точно так же, как и у «Фриландии» экономиста Теодора Герцка и трилогии приятеля Беллами Уильяма Дина Хоуэллса о пасторальной жизни в Альтрурии, у «Новостей из ниоткуда» было много поклонников, однако большинство романов, копирующих Беллами, были совершенно незапоминающимися.