Минная гавань

На ходовой вахте, когда служба на долгие часы сводила их вместе, Аркадий чувствовал себя не в своей тарелке. Казалось, что старпом не только держит под прицелом своих недобрых, по-кошачьи зеленоватых глаз каждый его шаг, движение, жест, но и предугадывает мысли Аркадия еще до того, как они появляются. Эти зеленоватые глаза преследовали его теперь всюду, где бы он ни находился. Думалось, что и в самом дальнем закутке лодки от них не найти спасения. Всем своим видом Кирдин будто подавлял в Заварове всякое стремление быть самостоятельным.

На трапе раздались тяжелые шаги. Из отверстия рубочного люка выросла невысокая, плотная фигурка Луки Фомича Мезгина. Командир мельком посмотрел на старпома, потом на Заварова, как бы стараясь угадать, о чем они только что говорили, и уселся на разножке. Круглое, полное лицо его приняло простецки-добродушное выражение. Казалось, ко всему на свете командир относится с заведомым юмором, в котором таится философски-рассудительный ответ на любой случай жизни.

— Погодка, погодка-то, — нараспев проговорил Мезгин густым, довольным басом. — Если не отстреляемся по конвою на пять баллов — грош нам цена.

— Гидрология сейчас — не обрадуешься. Глубина прослушивается насквозь, — невозмутимо сказал старпом, убежденный, как всегда, в непогрешимости своих доводов. — Надводный корабль может обнаружить нас куда раньше. Вот попробуй дать залп, чтоб не промазать.

— Это уж как повезет, — вмешался Аркадий, решив, что настал удобный момент потихоньку сгладить свою провинность.

Старпом поморщился, точно услыхал какую-то глупость.

— Между прочим, лейтенант, это не лотерея. Другой раз вам так не повезет…

Аркадий умолк. Викинг оказался более злопамятным, чем он предполагал.

— Кстати, Заваров, что у вас делается по левому борту?

— Вертолет! Слева, курсовой двадцать! — опередив Аркадия, доложил вахтенный сигнальщик.

— Вот видите, это же раньше надо замечать, — с сожалением сказал старпом и махнул рукой, как бы добавив: «Что с него взять? Одно слово — поэт…»

Командир потер ладонью широкий, гладко выбритый подбородок, что-то соображая, потом сказал:

— Вахтенный офицер, в воздухе вертолет «противника». Действуйте за меня!

Аркадий вскочил со своего места, крикнул зло и решительно, как если бы ему представился случай отыграться на старпоме:

— Стоп дизеля! Все вниз! Срочное погружение!

И сразу же в центральном отсеке прерывисто закрякал своим простуженным басом корабельный ревун.

Перед тем как спуститься в рубочный люк, старпом по-мефистофельски улыбнулся и оглушительно хлопнул в ладони, выстреливая окурок из мундштука за борт, а потом в мгновение исчез с мостика, будто провалился в преисподнюю. Аркадий последним юркнул в шахту рубочного люка. Ухватившись за маховик, он повис на нем всем телом, яростно разворачивая кремальеру и наглухо задраивая вход в лодку. Хлопнули клапаны вентиляции, лодка дала дифферент на нос, и было слышно, как над самой головой, глухо вздохнув, сомкнулось море.

Странное ощущение испытывал Заваров во время погружения лодки. Становилось немного жутко и весело, как бывало в детстве, когда он на спор с мальчишками прыгал с крыши сарая в кучу песка. В первые минуты казалось, что глубина давит не на корпус лодки, а на него самого. Аркадий не боялся этой глубинной силы, он хорошо чувствовал и понимал ее.

— Отменно справился. Как думаешь, Георгий Петрович? — сказал командир, кивая на Заварова, когда тот спустился по трапу в центральный отсек.

Старпом пожал плечами, словно возразив: «Если бы уж погрузиться он не сумел, тогда что еще с него спрашивать…»

Сняв пилотку, Лука Фомич причесал свои жидкие белесые волосы и повернулся к Аркадию.

— А теперь мы вот как сделаем: считай, Аркадий Кузьмич, ни меня, ни старпома здесь нет. Выбыли из строя. Но ты должен выполнить боевой приказ — прийти в заданный квадрат и «пустить ко дну» надводный корабль-цель.

— Как это?.. — растерялся Аркадий, не поняв, шутит командир или же говорит всерьез.

— А вот как знаешь! — Лука Фомич махнул своей широкой, с короткими толстыми пальцами рукой, отрезав все возражения.

Старпом недоумевающе усмехнулся.

Командир нахмурился.

Тогда Георгий Петрович отозвал Мезгина в сторонку и тихо, чтобы не услыхал Аркадий, стал говорить:

— Не понимаю, Лука Фомич, ведь задача серьезная. Сорвем атаку — вся часть из-за нас пострадает.

— Отвечать за все буду я, Георгий Петрович.

— Я не уверен, что Заваров со всем этим делом справится как надо.

— Отчего ж? Аркадий Кузьмич очень даже лихо орудует в кабинете торпедной стрельбы. И на полигоне он дважды самостоятельно выходил в атаку, стрелял воздушным пузырем. А почему бы не попробовать его, как говорится, в деле? И потом, всегда можно вмешаться и поправить. Мы ведь рядом с ним будем.

— Но чего ради рисковать?

— А сам сообрази. — Командир подмигнул старпому и вышел в носовой отсек.