Миньон, просто миньон…

Добрейшие кухарки подливали рассказчику изысканные вина и угощали лучшими кусочками, дамы и девицы наперебой флиртовали, или, скорее, пытались это сделать. Потому что каждое мгновение, когда секретарь не исполнял своих непосредственных обязанностей, при нем неотлучно находилась немногословная хорошенькая барышня, пресекавшая поползновения других женщин с воинственным пылом.

– А что же красавец со шрамом? – спрашивали секретаря осторожно.

– Которого из них вы имеете в виду? Потому что шрамов у нас было два, как и красавцев. Первый – Гэбриел ван Харт, оказавшийся колдуном и наследником Этельбора, а второй – Цветочек Шерези, бойкий прохвост, волшебной силы лишенный, зато в избытке наделенный нечеловеческим обаянием. О, с какой решимостью этот миньон бросался на защиту своих друзей!

Появление колдуна в человеческом мире слушатели одобрили, пожилая кухарка, по обычаю всех стариков, ворчливо поминающая покойного канцлера фразами: «При Этельборе такого не было!» – радостно решила, что теперь-то вот точно заживем, с таким-то защитником.

Дни шли за днями. Досуг гостей скрашивался развлечениями и увеселениями, у слуг досуга не было вовсе, но, занятые ежечасным трудом, люди и не думали роптать.

– Откуда лорд Уолес черпает свои финансы, из какой бездонной мошны? – спрашивал Диормод задумчиво.

Ярка на это пожимала плечами, не отрывая от секретаря влюбленного взгляда.

Ответ на свой вопрос секретарь получил вполне неожиданно и вскорости, когда присутствовал на дипломатических переговорах с тарифцами, сопровождая канцлера ван Харта.

– Уолес берет с них плату! – важно сообщил он Ярке поздно вечером и наедине. – Плату за то, что не разрушает тарифскую монополию на посещение сакральных мест священной горы. Лорд Патрик показал дипломатам некие собственноручно исполненные чертежи, в которых… А впрочем, милая, если начистоту, я ничего в этих рисунках не понял. Но тарифцы не только поняли, но и испугались. На месте этих достойных вельмож я бы начал отыскивать способы лишить Патрика Уолеса его головы, потому что, продав им чертеж, он вполне способен изваять и следующий, даже лучше. К счастью для Ардеры, голову профессора защищает немалое войско, которое с его деньгами может увеличиться в любой момент.

– Ты такой умный! – восхитилась Ярка тоненьком голоском и захлопала в ладоши. – Настоящий царедворец!

– Это не мое, – грустно вздохнул секретарь. – Все, чего я желаю, – отправиться в скромное Дювалийское поместье… Помнишь, я говорил тебе об обещании младшего ван Харта?

– Виноград? – Вопрос перекатывался на языке спелой ягодой.

– Именно, милая. Ты готова разделить тяготы простой жизни с… – Он поискал изящный эпитет, не нашел, поэтому закончил просто: – Со мной?

Ярка спокойно кивнула:

– Леди велела мне присмотреть за тобой.

– Какая леди?

– Та, которую любит мой лорд. Лорд велел нам всем служить ей.

Диормод привлек девушку к себе и погладил ее жестковатые волосы. Прелесть какая дурочка! Вечно несет что-то несусветное. Леди, лорды, принцы… Под леди она, видимо, подразумевает графа Цветочка. Секретарь и сам удивился, когда безумная Ригель называла миньона в женском роде. Он даже, когда все закончилось, осторожно попытался указать на это обстоятельство достойным лордам Виклунду и Доре, но лорды подняли его на смех, а тиририйский великан сказал что-то обидное про то, кто на самом деле баба, а менестрель исполнил куплетик с рефреном про «у каждого свои недостатки». И Диормод решил темы этой больше не касаться. Но с Яркой-то можно.

– Ты знаешь, где теперь твой лорд, милая?

– Мне это безразлично. – Она доверчиво опустила голову на мужское плечо. – Когда я ему понадоблюсь, он призовет меня или любого из моих потомков.

Слова про потомство направили мысли секретаря в другое, более приятное русло, и барышня против воплощения этих мыслей в жизнь нисколько не возражала.

Лорд Гэбриел ван Харт вернулся в конце месяца. Диормод был наслышан о дуэли с лордом Мармадюком, о смертельном ранении и о том, что кто-то перенес ван Харта волшебным образом в пределы Авалона. Секретарь грешил на одну из гостивших в замке фей, фату Вилену, что так щедро одаряет благосклонностью лорда Доре, но точно ничего не знал. Гэбриел вернулся. Был он зол и странен. В чем именно выражалась странность, секретарь догадался не сразу. Шрам исчез! Лорд меченый миньон лишился одного из трех слов этого определения. Он стал просто лорд-миньон, или лорд-колдун, или лорд-миньон-колдун. Прочие миньоны явлению своего негласного командира обрадовались и, не сдерживаясь, эту радость выражали.

– Ей удалось тебя спасти! – сказал лорд Уолес, имея в виду, видимо, фею Вилену.

Беседа проходила в покоях лорда ван Харта в присутствии секретаря. Последний помогал Гэбриелу разбирать накопившиеся за время болезни бумаги.

– Что Креспен?

– Предан земле, – отвечал хозяин замка. – Наши покойники множатся, так что пришлось обустроить кладбище. Канцлер ван Хорн поведал королеве, что рассчитал капитана со службы полгода назад и в его планы посвящен не был.

– Это неудивительно.