Минус четыре по Цельсию (СИ)

Она мельком смотрит на экран, потом снова поднимает глаза на меня. Разумеется, там для нее ничего нового. Всего лишь катающий свою вчерашнюю произвольную программу Андрей Герман. С добавленным четвертым квадом – у него это четверной сальхоф, вместо тройного, в каскаде с тройным тулупом – и перенесенным во вторую часть программы четверным флипом. То, чего я не знал, не ожидал, и то, что обеспечило ему те самые дополнительные баллы, за счет которых он обошел меня. На восемь десятых. Цена моей золотой медали. Какая мелочь… Казалось бы…

- Что тебе не понятно? – холодно интересуется она. – Ты же сам видишь, что он не выполнил флип вначале. Но не растерялся, и прицепил его в конец…

- Откуда взялся четверной сальхоф? Его там не было…

- Я предложила ему добавить еще один квад накануне старта. Он был готов, это дополнительные баллы, результат и шанс подняться с третьего места…

- Мне почему ты об этом не сказала? – я чувствую, как во мне начинает закипать бешенная ярость, от ее расчетливости… И от ее безжалостности.

- А что бы это изменило? – Нинель ставит чашку на стол и с ледяным спокойствием выключает айпад. – Ты бы распсиховался, снова начал бы пихать в программу пятый четверной прыжок, в результате наделал бы массу ошибок, наполучал бы галок и дедакшинов…

- Но у меня был бы шанс!..

- У тебя был твой шанс, Сережа! – повышает голос она. – Не нужно было лажать на выезде. Больше следовало уделять внимания вращениям… Скажи спасибо, что мы не стали тебя будоражить перед выходом, а то бы сейчас ты сидел вообще без медали…

- Я и так без медали… У всех будет золото, а у меня, значит, нет…

Нинель возмущенно сверкает глазами.

- Ты себя послушай! У тебя второй результат на олимпиаде. Сколько людей на свете могут похвастаться этим?..

Но я уже не могу ее воспринимать. Пелена ярости застилает мой разум. Остатками воли я сдерживаюсь, чтобы не нахамить ей в открытую.

- Ты все знала! – злобно цежу я. - Ты меня подставила! Из-за тебя я лишился единственного шанса на олимпийское золото…

Она выслушивает молча, с ледяным спокойствием глядя в мою сторону.

И это ее спокойствие ставит большую и жирную точку на многом, что было мне дорого, чем я все это время жил и о чем мечтал.

Поднимаюсь, прохожу мимо нее, без единого слова открываю дверь номера и захлопываю ее за собой. Только в коридоре позволяю себе глубоко вдохнуть и выдохнуть.

Приваливаюсь спиной к стене и провожу дрожащей рукой по взмокшем лбу. Слышу бешенный стук собственного сердца и ощущаю его пульсацию в глазах, в ушах, в щеках…

А еще - понимаю, что теперь я остался совершенно один перед суровой реальностью этой жизни…

 

========== Часть 24 ==========

 

На вечернюю тренировку прихожу вместе со всеми. Война войной, а спортивное расписание никто не отменял. Завтра старт короткой программы у девочек, поэтому все внимание тренеров нашим троим красавицам. Ну, а у нас, отмучавшихся, стандартная раскатка, набор базовых упражнений и, если остается время, прогон показательного номера. Катаемся на небольшом пятачке вдвоем с Андреем. Но внимания друг на друга не обращаем. Так, кивнули друг другу при встрече. Тренеры в нашу сторону поглядывают. Артур даже подъезжает ко мне с серьезным лицом.

- Ты как вообще? В каком состоянии? – интересуется он.

- Вешаться не собираюсь, - пожимаю плечами, - Германа убивать тоже. Раньше показательных домой не сбегу.

- Ну хорошо… - Артур вздыхает с явным облегчением.

Он хочет сказать что-то еще, но у меня нет желания ничего сейчас слушать и я, сделав вид, что не заметил, откатываюсь в сторону.

После тренировки, девчонок, практически под конвоем, уводят в раздевалку, всех троих, так что пообщаться не получается ни с одной. Разочарованные физиономии Андрея рядом со мной и Семенова на трибунах являются мне хоть ничтожным, но утешением по этому поводу. Обломитесь, мальчики. Хоть в чем-то…

На выходе из раздевалки меня снова за рукав куртки ловит Леша Жигудин.

- Серега, сходим поужинаем куда-нибудь?

Останавливаюсь и смотрю на него исподлобья.

- Если ты собираешься ездить мне по мозгам, - говорю, - и пытаться с ней помирить, то иди к черту.

- Не собираюсь, - искренне заверяет меня он. – Просто поедим, поговорим о погоде, о девочках…

Я задумываюсь. В принципе, Лешка, наверное, единственный, с кем мне вообще сейчас хотелось бы общаться. Кроме Анечки… Но до нее, как до горизонта – видно, да не добраться.

- Только мы вдвоем? – уточняю я.

- Только…

- Ну ладно.

Леша кивает.

- Давай через полчаса в холле, я вызову такси…

Не то чтобы мне очень хотелось… Но Лешка, так получается, на сегодняшний день мой единственный друг, которому от меня точно ничего не нужно, и с которым мне совершенно нечего делить. А это, как говорит его любимая Шуба, дорогого стоит…

Мы притаскиваемся на окраину Пусана и заявляемся в заведение вполне европейского вида. Высокие вежливые служащие с безукоризненным английским, большеглазые официантки, напоминающие японских фарфоровых кукол, как по одним лекалам изготовленные… Говорят, в Корее пластика лица достигла небывалого совершенства и буквально поставлена на поток. Охотно верю…