Минус четыре по Цельсию (СИ)

Толчок, раскрутка, вдох… звон метала о лед и ровный хруст… Выдох…

Третий…

Начинаю понимать, что же на самом деле было не так. В голове сумбур. И торжество. Неужели? Наконец-то…

Вкатываюсь в поворот, меняю направление, пригибаюсь… Немного корректирую положение тела перед прыжком… Если я прав, то так у меня все должно получиться еще лучше… Толчок… Свет и ветер… Чисто и уверенно приземляюсь внешним ребром на лед…

Четвертый!..

Вот оно! Теперь я тебя чувствую. Теперь я знаю, как надо…

Без передышки, практически сразу закладываю вираж и выхожу на последний прыжок. Неужели все было так просто? Неужели… я… тебя… таки… сделал!..

Пятый!.. Из пяти…

Краем глаза вижу, как, победно сжав кулаки, прыгает у борта Макс.

Выдыхаю, как марафонец на финише. Упираюсь руками в колени и, против правил, по диагонали еду в сторону тренерских трибун. Звон в ушах. Голова как шаманский бубен. Все болит…

- Сер-р-ега, красавец, - Макс не сдерживает улыбку и тянет в мою сторону руку, которую я вежливо пожимаю.

Прижимаюсь к бортику, повисая на нем локтями. Сил больше нет. Хочется просто лечь… Прямо на лед…

- Завтра будем повторять, - задумчиво произносит Нинель. – Хотя…

- Да что тут думать, Нинель Вахтанговна, - Масяня обволакивает ее своим бесконечным обаянием. – Все естественно. Никуда не денешься от этого. Я же сам все это прошел…

Он поворачивается ко мне.

- Тебе сколько лет?

- Девятнадцать, - говорю

- А рост какой?

- Сто семьдесят шесть, - отвечаю, как по заученному.

- Да не звизди… - качает головой Макс, - я сам сто восемьдесят семь, а ты, вон, лось здоровый, с меня почти…

- Вырос за полгода, - усмехается Нинель.

- Понимаете, да? – радостно оборачивается к ней Макс…

Перед тем как послать меня в мою победную серию из пяти тройных акселей, Масяня сказал мне ровно две определяющие фразы.

- Прыгай как на дупель. Замахивайся ногой как на триксель.

- Не допрыгну, - качаю головой я, - высоты не хватит.

- А она тебе и не нужна, - ухмыляется Макс улыбкой Чеширского кота. – Высота тебе только скорости добавляет, вот ты и лупишься о лед со всей дури и равновесие теряешь.

- Но ведь на дупеле…

- На дупеле, Сережа, у тебя куча времени, чтобы там, - он тычет пальцем вверх, - выровняться и нормально приземлить. Дупель у тебя - чем выше, тем лучше. С трикселем – с точностью до наоборот. Летишь ниже – приземляешь чище.

- Парадокс… - недоверчиво качаю головой.

- Как вся наша жизнь…

- Не знаю. Не уверен…

- Хочешь на сотку забьемся? – хитро щурится он. - Только не жульничать…

Я недоверчиво качаю головой, но спорить с профессионалом такого класса не рискую.

Тем не менее, послушавшись Максима, и сделав так, как он мне сказал, я невольно доказал его правоту…

- Вырос, - ухмыляется Масяня, - ноги длинные, силищи дурной хоть отбавляй, прыгает высоко. И – попадается. Ну точно, как я в его возрасте.

Нинель кружится на месте, руки в карманах пальто, глаза прикрыты. Со стороны может показаться, что женщина навеселе танцует под одну ей слышную музыку. Но я вижу, что она повторяет на полу серию движений захода в аксель…

- Ну хорошо, - она останавливается перед Масяней и, подняв голову, смотрит прямо ему в глаза. – Спасибо, Максим… Леонидович.

Тот изображает поклон и, состроив бровки домиком, выжидающе смотрит.

- Ладно, Таранов, договор дороже денег, - Нинель картинно вздыхает и поворачивается ко мне. – Ланской, на днях…

- Сегодня… - нахально перебивает ее Масяня, и тут же, словно испугавшись своей смелости немного тушуется, - или… завтра, а?

- На днях!.. – жестко повторяет Нинель, - возьмешь обеих своих подружек и уважите Максима… Леонидовича в его… творческих вопросах.

- О, нет!.. – закатываю глаза я, понимая, что меня ожидает.

- О, да! – Масяня радостно потирает руки, - спасибо, Нинель Вахтанговна, приятно иметь дело с честным человеком, век не забуду доброту вашу…

- Ой, Таранов, иди уже, - Нинель машет на него рукой, как на назойливую муху.

Укоризненным взглядом смотрю на нее, как на предателя. Не дожидаюсь ни объяснений, ни раскаяния, ни, хотя бы сочувствия. Вздыхаю, отталкиваюсь от бортика и понуро еду докатывать тренировку.

 

В неверном свете луны смотрю на ее силуэт…

Прекрасное, обнаженное тело, изящными линиями очерчено на белой простыне. Ореол пушистых темных волос искрящимися волнами обрамляет голову и плечи. Бездонные глаза, как два серебристых океана, влекут и манят: «Нырни, нырни… Утони в нас!..»

Я тону в ней, растворяясь в бесконечной пелене неутолимого и неутомимого желания…

Чувствую ее дыхание на своей груди. Вдыхаю источаемый ею аромат. Провожу рукой по подсвеченной луной плавной линии бедра. Она коротко вздрагивает от моего прикосновения…

- Не спишь?.. – шепчу я.

- Нет, а ты?..

В ее маленьком ушке тонкая дорожка из пяти бриллиантовых гвоздиков, от крупного к совсем крошечному. Подарок родителей на семнадцатилетие…

- Разве с тобой уснешь?..

Она беззвучно смеется, ткнувшись носом мне в плечо.

Опускаю руку, и она легонько касается ладонью моего локтя.

- Болит?

- Нет…

- А где болит?