Минус четыре по Цельсию (СИ)

- Э-э… Оба. Но оба плохо, к сожалению…

- Как зовут твою маму?

Смотрю ему прямо в глаза. Он может быть одним из немногих, кто знает… То есть, одним из ближайших друзей… Но тогда, зачем так провоцировать?..

- Антонина Ланская, - дословно цитирую запись в моем свидетельстве о рождении.

- Привет ей огромный и здравия от всех нас, - лыбится Масяня.

Да или нет? Вот это уже интересно, нужно будет поговорить с Нинель…

- Спасибо…

- Твое любимое место в Москве?

- Хм-м… «Зеркальный»… Я здесь вырос…

- А самая комфортная страна или город для выступлений?

- Э-э-э… - перед глазами проносится калейдоскоп воспоминаний…

И все же… И все же… Тогда мы еще были вместе… Мы были детьми… И были по-своему счастливы…

- Япония… - вздыхаю.

- Окей. Правда ли…

Звук гонга прерывает его на полуслове. Отведенные девяносто секунд закончились.

- Пр-р-равда ли, что ты не угадаешь, на сколько вопросов ты ответил, - усмехается Макс.

- Не знаю… Штук двадцать, - наобум говорю я.

- Семнадцать, - кивает Масяня. – Не угадал. С нами был Сергей Ланской. Спасибо!

Выныриваю из-под яркого света, подальше, в тень…

- Ну что, Таранов, довольна твоя душенька?

Никто не заметил, как и когда она вошла. На ней спортивный костюм и коньки через плечо – явно шла на обед после утренней тренировки. И зашла послушать, что мы тут чешем языками…

- Нинель Вахтанговна, царица, королева, - расстилается перед нею Масяня, - не желаете ли сами, так сказать…

- Не желаю… Нам бы поговорить, Максим Леонидович…

- Э-э-э… К услугам вашим…

Тихонько, по стеночке, гуськом уползаем вон, подальше от пытливых взглядов и неожиданных вопросов.

И вообще… Нужно в душ, переодеться, успеть поесть и, если повезет, полчаса поспать.

У меня сегодня, вместо отменившихся танцев, снова хореография у Железняка. А я не хочу больше в планку…

 

========== Часть 5 ==========

 

Вечером, напрыгавшись и накрутившись под заводные Лешины ритмы, выкатываюсь часок-полтора поработать на льду. Плана, как такового, у меня нет – с Артуром мы постановку закончили, и он мне ничего не назначал, дядя Ваня гоняет «мальков» на «удочке» и ему точно не до меня… Еду проситься к Нинель на что угодно, что там у нее сейчас, чтобы просто не тыняться без дела.

Уже издалека понимаю, что будет весело.

- Докручивай. Докручивай, кому говорю!.. Резче. Ну что ты спишь? Руки держи. Так. Выезжай. Быстрее, скорость где? И-и… Ну куда?.. Опять двадцать пять. Одно и то же. Тебе не надоело? Мне – так очень надоело… Вставай, чего расселась?

Знакомая маленькая фигурка, кряхтя, поднимается со льда, потирая ушибленные места. Подбородок дрожит, губы сжаты, но держится молодцом. К сожалению, не долго.

Поворот головы – длинный черный локон выбился из тугой гульки на макушке и смешно вьется возле шеи – она видит меня, наши взгляды встречаются.

Все пропало. Весь педагогический подход можно нести на помойку. Потому что ребенок понял, что сейчас его пожалеют…

- Се-се-сере-жка-а-а!.. – заикаясь произносит Фиона и, мелкими шажками, бросается в мою сторону.

Еще не доехав она дает волю чувствам боли и обиды на мать – ревет в три ручья, размазывая слезы по щекам.

Подхватываю ее на руки, кручусь на месте, как в танцевальной поддержке.

- Фиша-Фиша-Фишечка… - шепчу.

- Ну все, - вздыхает Нинель, - скорая помощь приехала. Заканчиваем тренировку.

Кручусь с Фионой на руках, нашептывая ей на ухо какую-то смешную ерунду. Если травма не серьезная, то боль должна быстро пройти, а слезы обиды – высохнуть. Так и происходит.

- Ну, что там у тебя не получается, – ставлю ее обратно на лед, - показывай.

- Тулуп не получается прыгнуть, - снова надувается Фиона.

- Тройной тулу-уп, - с уважением тяну я. – Ну, так это же не так уж и просто…

- Не, - мотает головой мелкая, - двойной. - Double toe loop, - уточняет она на всякий случай.

Но я уже все понял. Исподтишка бросаю взгляд на Нинель.

Если ребенок в двенадцать лет не способен стабильно выполнять такие базовые вещи, то здесь уже проблема не в усидчивости, и даже не в способностях тренера. Здесь вопрос профпригодности.

- Все равно, - с умным видом смотрю на Фиону. – Это сложный прыжок. Его нужно много и постоянно тренировать. Вот я его давно не прыгал – тоже могу не сделать.

- Сделай, сделай, - веселится Фиона, поддразнивая меня.

Вижу, что плохое настроение с нее как ветром сдуло. Нинель тоже перестала хмурится.

- Ну ладно, я попробую, – соглашаюсь. Но если что – понесешь меня домой.

Отъезжаю на пару метров и с места, без разгона, прыгаю двойной тулуп, нарочно поскальзываюсь и картинно шлепаюсь на задницу.

- Ай как больно! – скривившись ною я.

Фиона заливается от хохота, прекрасно понимая, что я валяю дурака. Нинель тоже улыбается, подъезжает к ней и, обнимая, прижимает к себе.

- Коровка моя! – она шлепает Фиону по аккуратной круглой попке и бросает на меня вопросительный взгляд.

Я развожу руками и грустно качаю головой.

- Давай попробуем, пойдем в танцы, Фи. Чего такого-то? – Нинель гладит ее по голове. - Красиво, изящно, прыжков нет…

- Не хочу в танцы! – кривится малая, - хочу сингл…