Минус четыре по Цельсию (СИ)

Сидим. Смотрим как катаются на льду пары. Девчонки все же смогли уговорить Стаса, и Оля Арбузова с дежурными улыбками позирует с ними для селфи.

- Леш, я хочу с Тихоновой повидаться, - говорю я. – Можно?

Не говоря ни слова, он достает телефон и тыкает пальцем в экран.

- Алло, Татьяна Вячеславовна? Здравствуйте еще раз… - Леша улыбается, слушая, что говорит ему Тихонова. – Ну да… Ага… Тут одно юное дарование вас жаждет лицезреть… Ага… Молодое, да ранее… Он самый… Э-э-э… Даю…

Он протягивает мне телефон.

- Алло…

- Здравствуй, мой дорогой! - знакомый голос, высокий, задорный, не смотря на возраст.

- Здравствуйте, Татьяна Вячеславовна!..

- Что ж ты так редко про меня вспоминаешь, а? Совсем забыл, старая я для тебя стала, не интересная…

- Ну что вы, Татьяна Вячеславовна, - рассыпаюсь мелким бесом, - вот, как только из нашей крепости вырвался – сразу к вам, пока назад не упекли…

Тихонова смеется.

- Ладно, приходи в гримерку через пол часика, - милостиво позволяет она, - Леша покажет…

Она отключает телефон раньше, чем я успеваю ее поблагодарить.

Возвращаю трубку Леше.

- Через пол часа… - говорю.

Жигудин кивает. Вопросительно смотрит.

- Деньги есть?

- Не понял… - напрягаюсь я.

- Валет, спустись с зеркальных облаков…. У тебя полчаса чтобы найти в центре Москвы, в ноябре свежий, красивый и изысканный букет…

- Блин, точно… - хлопаю себя ладонью по лбу.

- А ты что думал, - хохочет Леша. – Ладно… Чтоб ты Серега, без меня делал…

Он снова тыкает пальцем в свой спасительный телефон…

 

Сидим с Анечкой вдвоем на трибунах. Смотрим шоу. Танька, вильнув рыжим хвостом, умчалась от нас в толпу своих поклонников и купается во всеобщем обожании. Ну и пускай. Нам хорошо вдвоем. Обнимаю мою феечку за талию, держу в руке ее теплую ладошку, нашептываю в розовое ушко всякие непристойные вещи, от которых она то изумленно на меня смотрит, то сдавленно хохочет в кулачок…

- Танька твоя – блядь. Но талантливая.

Тихонова величественно позволяет мне присесть на диван в своей гримерке. Материализовавшийся заклинаниями Леши Жигудина роскошный букет лилий пришелся ей по душе, и в настроении Шуба была благосклонном.

- Не нужен ты ей, - продолжает она безапелляционным тоном. – И она тебе нахер не упала… Что бы у вас там не происходило в вашем «Зеркальном» борделе.

Кроме пары общих вопросов «Как дела?» и «Как там мамочка твоя замечательная?», Тихонова сочла нужным заговорить со мной именно об этом.

- А вот Аню Озерову – люби. Крепко и сильно. Девочка без тебя зачахнет…

- Да ладно вам, Татьяна Вячеславовна, - пытаюсь возразить, - не такой уж я и замечательный…

- Да не о тебе речь, мальчик, - перебивает она, взмахом руки давая понять, что моего мнения вообще никто не спрашивает. – Девочка уж больно хорошая…

Она вперивает в меня взгляд своих немигающих глаз и улыбается улыбкой змеи.

- Обидишь – убью лично. Понял?..

На шоу угловатые буратины, поставленные в пару со спортсменами, порой, смотрятся даже почти неплохо. Умело скрытые недостатки и выставленные напоказ мизерные достоинства – заслуга хореографов и постановщиков. Тихонько веселимся с Анькой, отпуская нелестные комментарии по поводу катающихся. Между номерами Леша, с микрофоном и на коньках, хохмит в роли конферансье и подкалывает судей каверзными вопросами. В соведущих у него какая-то белобрысая девица, которую не знаю – наверное очередная звезда.

Судьи, пятеро, сидят рядком на небольшом возвышении. Шуба в центре. Нинель – по правую руку. Вообще не интересуюсь, о чем они там говорят и что делают.

Очередной номер программы, поставленный на приятную музыку и довольно миленько исполненный, настроил меня на романтический лад.

- Давай сбежим, - шепчу Ане, - все равно скука смертная…

- Ты что, неудобно… - пытается сопротивляться она.

- Да чушь собачья, - возмущаюсь, - здесь что, контрольный прокат? Кто на нас смотрит?

Аня вздыхает и нерешительно оглядывается по сторонам.

- Ну… Давай…

Ускользаем с трибун и весело бежим в гардероб. Нинель разозлится… Наверное. Но мне плевать…

Гуляем по набережной. Морозно. Кружится легкий снежок.

Обнимаю Аню и целую в замерзшие щеки.

- Сережка…

- Что?

Прижимаю ее к себе.

- Задушишь…

- Чтобы никому не досталась…

- Дурак…

Анька заливисто хохочет, выскальзывает из моих рук и отбегает на несколько шагов.

- Идем что-то съедим теплого, я замерзла, - кричит она.

- Что же мы можем съесть кроме чая? - смеясь, спрашиваю я.

- Чай, - она мечтательно закатывает глаза. – С заваркой!

Наш традиционный изысканный ужин…

Поздно вечером, напившись чаем и согрешив одним бубликом на двоих, бредем в по улицам куда глаза глядят. Останавливаемся. Обнимаю ее. Аня сразу же подставляет губки для поцелуя…

- Сладкая, - констатирую я.

- Как конфета? – уточняет она.

- Шоколадная…

- Ужас, - изображает отчаяние она. – Значит растолстела. Завтра не прыгну…

Машу рукой проезжающему мимо такси.

- Куда вам, молодые люди?

На удивление, таксист самый обычный русский.

- Москва-сити, - говорю я и вопросительно смотрю на Аню.

Она тихо смеется, прячет лицо в ладонях, кивает, отводя взгляд…