Минус четыре по Цельсию (СИ)

Ловлю ее за руку в коридоре возле хореографического зала. Она покорно останавливается и прижимается спиной к стене.

- Чего тебе, Ланской?

Пытаюсь встретиться с ней взглядом. Провожу ладонью по щеке.

Катя отворачивается.

- Не трогай меня… Пожалуйста, - сдавленно говорит она.

- Что с тобой происходит, Катюня? – спрашиваю.

- Ничего не происходит, - она пожимает плечами, смотрит в сторону.

- Ну я же вижу…

- Сережа, что ты хочешь? – она наконец вперивает в меня свои серые глазищи. – Пожалеть? Спасибо, не нуждаюсь. Перепихнуться? Стань в очередь. Можешь дать мне по роже, если руки чешутся… Только не читай мне моралей…

Она поворачивается, порывается уйти, но я хватаю ее за плечи и разворачиваю к себе.

- Дура ты, я помочь тебе хочу… - стараюсь, чтобы мой голос звучал спокойно. - Ты мой друг, и тебе плохо… Я беспокоюсь и… И я люблю тебя…

Она смотрит в пол, безвольно обвиснув в моих руках, и качает головой.

- Ты слишком многих любишь, Серенький, - произносит она тихо. – Смотри не надорвись…

- Да не цепляйся ты к словам, - начинаю раздражаться я. – Не обо мне речь сейчас…

Она бросает на меня отрешенный взгляд.

- Я устала…

- Ты только вернулась, все только начало налаживаться… - смотрю на нее с досадой и непониманием. - Это же твое будущее, твоя жизнь…

Она качает головой и невесело хмыкает.

- Это моя придуманная жизнь. Ненастоящая…

- Катя…

- Что? Что?! Что, Катя?! – ее голос срывается в истерику. – Ланской, я целый год прожила в другом мире, без этих стен, без моих тренеров, без друзей… Без тебя… Да, там были свои… обстоятельства, но… Я только начала успокаиваться. Только начала выходить из этого дурмана, как вдруг появляешься ты, со своими горящими глазами, со своими признаниями, со всем вот этим своим… антуражем… И я не могу больше ни о чем думать, кроме как о возвращении. Как угодно, хоть тушкой, хоть чучелом, лишь бы назад, чтобы видеть вас всех постоянно, чтобы быть здесь… С тобой рядом… И вот вроде бы…Ты говоришь, начало налаживаться… Так вот не начало, Сережа. Ничего не начало налаживаться. Думала, вернусь в сказку, а попала в ад…

- Ты просто отвыкла. От нас. От наших нагрузок… – кое-как пытаюсь ее успокоить. - Потерпи немного, втянешься.

- Да я ж не против, потерпеть, - Катя вздыхает. – Меня терпеть не хотят… Ты же видишь…

- Я вижу, - резко перебиваю, - что ты опускаешь руки и сдаешься. Так дела не делаются.

- Ну значит я просто не тяну нагрузку. Обленилась за прошедший год…

У меня в голове вдруг созревает идиотское, но в нашем случае совсем неплохое решение. Которое, как мне кажется, должно помочь если не в психологическом плане, то уж с чисто технической точки зрения – однозначно.

- Катюш, скажи мне, только честно, - прошу я, - ты хочешь кататься, или ты хочешь бросить?

Она смотрит на меня внимательно, впервые за весь наш разговор – заинтересованно. На ее губах мелькает легкая, но такая знакомая, та самая улыбка.

- Я хочу кататься, - произносит она.

Сказала бы другое, честно, повернулся бы и ушел… Хотя, кого я обманываю… Но теперь-то…

- Тогда, - с довольной улыбкой потираю ладони, - вечером не едь домой, а когда все расползутся приходи на лед.

- Э-э-э…

- Отговорки не принимаются, - сразу предупреждаю я. – Просто сразу вспоминай, мой вопрос. Ты хочешь кататься или бросить?

Катька улыбается. На щеках играет румянец. В серых глазах, мне не показалось, я замечаю искорки… И маленьких прыгающих чертят. Как когда-то в детстве…

- Будешь меня тренировать? - тянет она, заинтересованно оглядывая меня с ног до головы.

- Не хочу пока говорить… Но, как минимум, постараюсь понять, где тебя заклинило. Один добрый человек мне когда-то сказал, что все наши проблемы, прежде всего, в голове, а мышцы просто слушаются дурную голову. Вот я и хочу разобраться, что именно тебе мешает…

Она прикрывает веки. Думает. Что-то для себя решает. Наконец, улыбнувшись своим мыслям, заглядывает мне в глаза.

- Ну хорошо, я приду.

Хватаю ее в охапку, прежде чем она попытается что-то возразить и прижимаю к себе. Катя не сопротивляется. Просто охает от неожиданности.

- Задушишь, Сережка…

- Задушу, если слушаться не будешь, - обещаю ей на полном серьезе.

И Катька не была бы Катькой, если бы в последний момент не подпустила стервы.

- А… э-э-э… мой… тренер, да, тренер, - она отстраняется от меня, вытянув руку и снова, с серьезным видом осматривает меня всего, - желает чтобы я перед… тренировкой… приняла душ?

И этот блудливый, развратный взляд… Ничего же не делает, просто смотрит… Другим для такого эффекта нужно голыми на столе плясать…

Но мой серьезный настрой сегодня не сбить даже ей. Потому что я почувствовал азарт…

- Не обязательно, - говорю ей спокойно. - Мне нравится, как ты… пахнешь.

И, воспользовавшись Катькиным замешательством, притягиваю ее к себе и целую в губы.