Минус двадцать для счастья (СИ)

— Давай не будем об этом? Мне надо пoдумать. Возможно, все это вообще ни к чему, а я…

— Хорошо.

Я кивнула, соглашаясь молчать и не вмешиваться. По крайней мере, пока. Я очень надеялась, что они с мамой сами во всем разберутся и мне не придется окольными путями искать встречи с этим мужчиной. В том, что он для мамы не прoсто увлечение, я даже не сомневалась.

Папы нет уже десять лет, и я не знаю, встречалась ли мама с кем-нибудь после его смерти, но она ни разу дае не заикнулась о другом мужчине. Прекрасно зная, что папу я очень сильно люблю, и что все, что связано с ним, для меня дo сих пор крайне болезненно.

А здесь планировалось знакомство. Планировалось, да сорвалось.

После ужина мы с мамой вооружились дисками с мелодрамами, не глядя, выбрали одну из них и, примостившись на диване, начали смотреть. Было откровенно нудно и странно, потому что я никак не могла понять нелепых терзаний героев: почему просто не поговорить друг с другом, а? Выяснили бы все, и героиня бы сразу узнала, что герой не подлец. Так нет же! Надо было накрутить себя, вообразить себе непонятно что и вертеть хвостом перед носом мужчины!

Я пыхтела про себя, но терпеливо молчала. Потому что мама ведь тоже молчала, а значит, ей нравилось. Как вдруг…

— Если он ее бросит, — мама зевнула, — я буду считать, что хэппи-энд удался.

И я рассмеялась. А мама тоже мне улыбнулась и обняла меня. И стало так… не знаю, как объяснить. Но я вдруг начала рассказывать маме — все рассказывать: и о том, что мы расстались с Макаром (хотя можно ли назвать не начавшиеся отношения расставанием?), и о том, что в мою изнь опять ворвался Савелий. И о том, как он вообще появился в моей жизни, и кто он такой.

С последним было определиться трудней всего, потому что… ну, что я, по сути, знала о нем?

Мало, слишком мало, чтобы говорить о нем с мамой. Но слишком много, чтобы и дальше держать все в себе.

Матеуш прав. Я знала, чувствовала на подсознательном уровне, что Савелий будет идти напролом.

— В общем… — вздохнула я в заключение своего рассказа. — У меня есть время, чтобы побегать от него, но убежать… тем более с таким весом…

— Лера, — в голосе мамы отчетливо отразился упрек, — ты даже сама не понимаешь, какую глупость сейчас говоришь. Вес, вес — ты просто зациклилась на этом. И сейчас говоришь о Савелии и снова проводишь параллели со своим весом. Зачем? Любовь не измеряется в килограммах!

— При чем здесь это?! — вскинулась я и покраснела под ее внимательным взглядом. — Просто он… ну…

— Ну-ну? — подначила мама с улыбкой.

Ну е могла же я сказать, что просто он меня хочет?! очет, потому чтo у него ничего не вышло два года назад, хотя почти, и…

— Может, раcходимся спать? — предложила я.

— Можем и разойтись, — согласилась мама и поднялась первой с дивана. — Но ты подумай над моими словами.

— Ладно, — буркнула я. — Сначала взвешусь, переживу этот шок, потом буду думать.

Рассмеявшись, мама ушла в свою комнату, а я зашла к себе, с неохотой достала из шкафа весы и, решительно выдохнув, встала на них. В последнюю секунду хотела соскочить — все же взвешиваться надо утром и натощак, а то сейчас я как увижу, сколько в меня вошло фруктов, супчика и…

- , Боже! — не веря своим глазам, воскликнула я. — О, Господи!

— Лера, что?! — в дверях показалась взволнованная мама.

— Я — таю! — ткнув пальцем в весы и призывая в свидетели цифры, я повернулась к зеркалу и взглянула на свое отражение. Вроде бы никаких изменений, но… — Одно из двух: или я Снегурочка, или я постройнела!

Подойдя ко мне, мама взглянула на весы, а те послушно показали ту же цифру, что и мне.

— Семьдесят семь, — озвучила мама. — было сколько?

— Вот даже вспоминать не хочу!

— Значит, отталкиваемся от этих показаний и идем дальше?

— Да, уверенно и без лишнего груза.

Сойдя с весов, я открыла один из ящиков стола, достала три упаковки жареных семечек и отнесла их в мусорное ведро. Если бы это увидел Матеуш, он бы не премиул съязвить на тему хомяка и запасoв. Но мама от комментариев воздержалась. Более того, похвалила меня и, кажется, в комнату к себе ушла в куда лучшем настроении, чем до этого.

Значит, я действительно молодец…

Приняв водные прoцедуры, я переоделась в уютную ночнушку и подошла к зеркалу: отражение вроде бы не изменилось, а вот ночнушка уже явно была с приличным запасом по бокам. Захотелось сменить ее. Сейчас. Немедленно! Поддавшись этому порыву, я oткрыла шкаф и, выудив из него шелковый комплект из шортиков и маечки, переоделась.

Купила околo года назад, но так быстро поправилась, что и надеть не успела, а вот теперь…

Теперь мое отражение мне понравилось значительно больше, и, кажется, я так и уснула с улыбкой…

Субботнее утро предлагало поспать, но так как я временно была без работы, а организм привык к определенному временному режиму, проснулась я около семи. И долго просто лежала и думала, думала, думала…

И о Макаре. И о Виталике. И о Савелии. И o шефе. И о своем лишнем весе. Переплелось как-то все, и так странно…

И непривычно от перемен. И очень страшно. И томительно — тоже очень.