Читаем Минус Лавриков. Книга блаженного созерцания полностью

— Может, он еще вернется, — послышался негромкий женский голос. Лавриков вздрогнул и обернулся. И густо покраснел — в дверях стояла Марина. — Он хороший.

Олег Анатольевич поплескал ей ресницами, как маленькой, и рассмеялся:

— Ах, Мариночка, ваша рекомендация превыше указов президента. Если вернется, конечно, возьму. Но куда, куда вернется?.. Ах, не будем опережать события.

— Но у меня маленькая просьба, — жалобно сказал синеглазый Миня. — Можно? Мне надо в совхоз заехать — «Памяти двадцатого партсъезда». Это как раз на восток.

— Зачем? — удивился главврач. — Оттуда у нас никого нет.

— Надо.

14


В дверь позвонили.

— Не заперто, — отозвалась Татьяна Сергеевна. Кажется, пришли эти самозваные спасители.

— Доброго здоровьица… — послышался из–за порога сладкий голосок Марфы, Ленкиной бабки, и за ней — топ–топ, ширк–шир — появился огромный, бородатый, в толстовке, с палкой, с крестом на груди, нечесаный, страшный Юлиан.

— За что я люблю простых людей, — заговорил, не здороваясь, рокочущим голосом старец, — у них одна дверь. Стало быть, и душа открыта. Но бояться вам нечего… Вас защитит Господь Бог и его сын на земле — Юлиан! — И старик перекрестил воздух вокруг себя.

— Истинно так, святой старец! — поддакнула старуха.

— В небе над церковью нашей на Рождество знамение было… явился луч оранжевый… и по всем иконам святых прошел… и ударился в стену каменную, и золотые буковки загорелись: Юлиан. Об чем надпись имеется в святцах церковных, и архиерей Георгий собственноручно ея закрепил. Истинно говорю, ведет меня по земле Провидение… сею добро… и страждущим помогаю… Да святится имя Господа нашего!.. Все от него, все от него!.. (И неожиданно, таким жутком воем.) Ты ли, несчастная, та русская женщина, у коей пропал муж?

И указал перстом на хозяйку квартиры. Та от неожиданности попятилась.

— Она, она, старец! Она, Юлиан! — отозвалась старуха Марфа.

— Здравствуйте, — все же сочла нужным поздороваться Татьяна Сергеевна.

— Почему я люблю русских людей?.. — продолжал старик. — За их смирение и свет в очах… за многотерпение, за щедрость… Согласна ли ты, раба Божия, перейти в общину нашу, на путь любви?.. Истинно говорю, у нас люди всех вер и исповеданий…Ибо, как сказано в послании Павла к коринфянам: «Он дал нам способность быть служителями Нового завета, не буквы, но духа! Потому что буква убивает, а дух животворит!»

Наступила тишина. Татьяна Сергеевна пожала плечами. Что ответить?.. Старуха что–то шипит — не разобрать — наверное, советует немедленно согласиться.

— Или ты неверующая, дочь моя? — грозно удивился Юлиан. — И тебе еще только предстоит долгий путь познания? Н-ну, хорошо. — Засопел и, поворотясь, обратился к старухе. — Говори.

И старуха заговорила:

— Татьяна Сергеевна, радость наша… вы должны али взнос какой дать… рублями, золотом, как вам душа подскажет… али в услужение на ночь прийти… при церкви домик есть, где святой Юлиан и живет… штыба свечи возжечь, ноги обмыть Сыну Божьему…

— Золота?.. — Мать еле справилась с голосом. — Да никакого золота у нас нет… и денег… А в услужение… как же это?.. Я в трауре…

— А он простит тебе траур! Он даже может, ежели мертв твой муж, на эту ночь воскресить его… И показать издали, смиренной тебе и ласковой, где он и что с им….

— А если жив?.. — пролепетала Татьяна Сергеевна. Ее пугали эти речи.

— А если и жив, неужто грех побыть возле святого?..

Юлиан тяжелыми шагами подошел ближе. От него несло кислым жаром, как от кадушки с тестом.

— Сейчас вот я в окно смотрел. За что люблю русские наши селения… здесь звезды рядом… Россией, именно Россией искупит земля–планета грехи свои! — И возвысил свой страшный голос. — Но и покар–рает Господь тех, кто не верил нам, его смиренным слугам… кто пребывал во смраде самолюбования… невежества и тьмы….

Татьяна Сергеевна приложила мизинцы к вискам — от громких слов старика заболела голова.

— Извините… Все так неожиданно… Я… я не готова сегодня… Мне…

— Надо подумать, подумать! — подхватил Юлиан. — Чем и отличаемся от бессмысленных козлищ… Господь Бог для чего нам разум дал? Наказал любить, любить друг друга! Наша община, матушка, это община любви и доверия… и об никаком насилии речи быть не может… Подумай, подумай, дочь моя! Идем, Марфа… как твои ножки, не болят? А то опять вылечу!

— Ах, святой старец! — запела старуха. — Даже захотела бы, чтобы маненько болели…

— Еще будут болеть, какие твои годы!.. Многим, многим я помог… И помогу, помогу! Только сердца свои на затвор не запирайте! Истинно говорю, Божественный луч бродит средь вас!.. До завтра, дщерь моя… до завтра… в это же время…

Лаврикова растерянно, уже почти смеясь над собой (не верит же она всем этим прорицателям!), все–таки спросила:

— А сейчас… намекнуть не можете — жив мой Миня?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Точка опоры
Точка опоры

В книгу включены четвертая часть известной тетралогия М. С. Шагинян «Семья Ульяновых» — «Четыре урока у Ленина» и роман в двух книгах А. Л. Коптелова «Точка опоры» — выдающиеся произведения советской литературы, посвященные жизни и деятельности В. И. Ленина.Два наших современника, два советских писателя - Мариэтта Шагинян и Афанасий Коптелов,- выходцы из разных слоев общества, люди с различным трудовым и житейским опытом, пройдя большой и сложный путь идейно-эстетических исканий, обратились, каждый по-своему, к ленинской теме, посвятив ей свои основные книги. Эта тема, говорила М.Шагинян, "для того, кто однажды прикоснулся к ней, уже не уходит из нашей творческой работы, она становится как бы темой жизни". Замысел создания произведений о Ленине был продиктован для обоих художников самой действительностью. Вокруг шли уже невиданно новые, невиданно сложные социальные процессы. И на решающих рубежах истории открывалась современникам сила, ясность революционной мысли В.И.Ленина, энергия его созидательной деятельности.Афанасий Коптелов - автор нескольких романов, посвященных жизни и деятельности В.И.Ленина. Пафос романа "Точка опоры" - в изображении страстной, непримиримой борьбы Владимира Ильича Ленина за создание марксистской партии в России. Писатель с подлинно исследовательской глубиной изучил события, факты, письма, документы, связанные с биографией В.И.Ленина, его революционной деятельностью, и создал яркий образ великого вождя революции, продолжателя учения К.Маркса в новых исторических условиях. В романе убедительно и ярко показаны не только организующая роль В.И.Ленина в подготовке издания "Искры", не только его неустанные заботы о связи редакции с русским рабочим движением, но и работа Владимира Ильича над статьями для "Искры", над проектом Программы партии, над книгой "Что делать?".

Афанасий Лазаревич Коптелов , Виль Владимирович Липатов , Дмитрий Громов , Иван Чебан , Кэти Тайерс , Рустам Карапетьян

Фантастика / Современная проза / Cтихи, поэзия / Проза / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза