Минувших дней людские судьбы

Андрей Иванович Тарасов родился в Коломне 19 сентября 1868 года в старообрядческой семье. Рано оставшись без родителей, он рос на попечении опекунов. После окончания гимназии Андрей Иванович поступил в 1889 г. в Императорское Московское техническое Училище и окончил его в 1895 г. Специальность избрал по душе – вагоностроение и железнодорожное дело. Первое время А. И. Тарасов служил на Московско-Курско-Нижегородской железной дороге помощником начальника участка службы пути. В 1897 г. перешел на Сормовский завод начальником технического отдела по вагоностроению и работал там до 1908 г. В этом же году был приглашен на Мытищинский вагонный завод помощником директора. Прослужив почти четыре года, А. И. Тарасов, как и М. Г. Кларнет и С. Г. Лабунский, ушел с завода (1911) и продолжил работать начальником вагонного отдела на Русско-Балтийском вагоностроительном заводе в городе Риге. В 1915 г. А. И. Тарасов едва уцелел при обстреле завода дальнобойной немецкой артиллерией, но успел эвакуировать материальные ценности, кассу и рабочих в Тверь.

Правление Мытищинского вагонного завода обратилось к Андрею Ивановичу с просьбой вернуться в Мытищи. В мае 1916 г. он возвратился на завод и принял пост директора. Многие рабочие и служащие завода, знавшие его личные и деловые качества, тепло встретили бывшего сослуживца и в мае 1917 г. избрали директором.

Первые три года были особенно тяжелыми для завода – все кругом ломалось, постоянно создавались новые структуры управления и тут же рушились; предъявлялись бесконечные волюнтаристские требования новых властей. И все это в условиях отсутствия технических возможностей, недостатка рабочей силы и материалов, голода и безденежья. Рабочие и служащие всегда ценили в А. И. Тарасове его глубокую порядочность, терпимое и доброжелательное отношение к людям. Никто, из записавшихся к нему на прием, не уходил обиженным или униженным. Если даже приходилось отказывать, он делал это тактично и всегда объяснял причину отказа – обиды не оставлял. Особенно чутко и с любовью Андрей Иванович относился к кадровым рабочим, многих из которых знал лично. В тяжелые голодные годы – шесть лет после революции – он всеми силами стремился помочь рабочим, а они приходили к нему со своими нуждами, горестями. А. И. Тарасов никогда не заикался о собственном бедственном положении. Но рабочие знали, что он голодает вместе с ними. В то время сколачивались группы рабочих, которые ездили за продуктами в соседние области и всегда забегали к Андрею Ивановичу, просили его достать денег или приготовить вещи для обмена на продукты. Когда рабочие возвращались, то в первую очередь заходили к нему и выкладывали то, что удавалось достать на его долю. Когда он заболел, рабочие и служащие в складчину собирали ему продовольствие и относили в больницу.

А. И. Тарасов стойко переносил не только общие лишения, но и свои недуги. Впервые за шесть лет непрерывной работы он попросил отпуск для поправки здоровья. Но было поздно. Он скончался в первый день отпуска, за несколько часов до отъезда в Кисловодск. Его внезапная кончина, последовавшая 21 июля 1923 года, глубоко потрясла рабочих и служащих завода. Как писал «Вестник инженеров» на заводе только и говорили: «Такого, как Андрей Иванович, не было и уже не будет!».

Годы после кончины А. И. Тарасова для Мытищинского вагонного завода были сложными. Среди бесконечно сменявшихся руководителей не было личностей – все больше люди случайные или активные участники революционных событий и гражданской войны, которые не имели ни знаний, ни опыта. Завод едва держался на плаву[56]. Некоторые уходили с завода на предприятия соседнего города Калининграда (Подлипки) в СКВ Л. В. Курчевского[57] (будущее ЦАКБ В. Г. Грабина), на Московский орудийный завод № 8, располагавшийся рядом. Там и работа была почище, и зарплата повыше. Орудийному заводу принадлежало 100 национализированных дач (с южной стороны территории Мытищинского вагонного завода), и многие надеялись получить жилье.

Утренние заводские гудки служили ориентиром времени для жителей всей округи, но особенно тем, кто спешил на работу. Длинная вереница рабочих тянулась вдоль Ярославского шоссе из Мытищ и Тайнинки в район Калининграда. В Заречье к ним присоединялись другие, затем – с Поповой горы и Речной слободки. Поднимаясь в горку, они останавливались у Владимирской церкви, чтобы перевести дыхание и посмотреть время. Все оглядывались на центральную проходную Мытищинского завода – двухэтажный деревянный дом, на котором еще с дореволюционных времен были установлены часы с огромным циферблатом фирмы «Павел Бурэ». Стрелки часов хорошо просматривались почти за километр. Если было минут пять в запасе, закуривали и обменивались новостями. В разговоре с горечью высказывались о заводе: «Э-э-эх, Вагошка, проходной двор – ни жилья, ни порядка». А проходную так и называли – «Дом с часами»…