Мио-блюз

— Не о’кей, Мартин. Совсем не о’кей.

Я развел руками, неуместно широко.

— Да скажите же, что пошло не так, черт возьми!

Мария последний раз взяла в руки мобильник. И поднесла его чуть не вплотную к моему лицу.

— Знаете его?

Я машинально отпрянул, подальше от мобильника. Потому что на дисплее было бледное лицо Элиаса Крома. Прямо поперек шеи тянулся длинный надрез, красный, широко разверстый прямо на камеру.

Элиас был мертв.

Я вдруг почувствовал себя необычайно одиноким.

И в голове родилась новая мысль: если все, с кем я встречался и сотрудничал, умерли оттого, что слишком много знали, то почему я сам до сих пор жив?

Чего еще я пока не понял?

Часть IV “Не волос”

РАСШИФРОВКА ИНТЕРВЬЮ С МАРТИНОМ БЕННЕРОМ (М. Б.)

ИНТЕРВЬЮЕР: КАРЕН ВИКИНГ (К. В.), независимая журналистка

Стокгольм

К. В.: Еще один покойник.

М. Б.: Да.

К. В.: Боже милостивый. Сколько же их?

М. Б.: Смотря как считать.

К. В.: Мертвый Элиас в доме Ракель. Какие выводы вы сделали?

М. Б.: По сути, я не знал, какие выводы можно или нужно сделать, кроме совершенно очевидного: Ракель — ключ ко всему происходящему. Я совершенно растерялся. Элиас когда-то знал Ракель. Может, пришел к ней, надеясь на защиту, а угодил прямо в лапы палача? Я не знал.

(Молчание.)

К. В.: Ваш разговор с давним техасским шефом.

М. Б.: Да?

К. В.: Он что-то вам дал? Что вы предприняли дальше?

М. Б.: Разом случилось черт-те сколько всего. Пришлось разбираться по очереди.

К. В.: И что вы поставили на первое место?

М. Б.: Я снова и снова слышал, что все дело в Мио. Что, стоит мне его отыскать, и жизнь наладится. Однако я все больше в этом сомневался. Для кого, собственно, наладится? Вряд ли для Мио. Где бы он ни находился.

К. В.: У Ракель?

М. Б.: Возможно, но где же в таком случае? Я считал совершенно неправдоподобным, что за всем происходящим стоит она одна. После обыска в ее доме я убедился, что Мио где-то в другом месте.

К. В.: С Ракель?

М. Б.: Да с кем угодно из замешанных в эту историю.

(Молчание.)

К. В.: Тогда вернемся к Элиасу, которому перерезали горло.

М. Б.: Чрезвычайно интересный вопрос.

К. В.: Почему?

М. Б.: Потому что он исчез.

К. В.: Исчез? Да ведь уже исчез.

М. Б.: Представьте себе. Снова исчез.

23 Четверг

— Что будем делать? — спросила Люси, когда я рассказал про Элиаса.

— Ничего.

— В полицию не будем звонить?

— А что мы скажем? Что нанятый мною взломщик обнаружил труп?

Она замолчала. Потом мы выпили вина и легли в постель.

— Что он делал дома у Ракель? — спросила Люси, когда мы погасили свет.

— Не знаю.

— Они ведь знали друг друга.

— Хм. Знали. Правда, очень давно.

— Думаешь, она его убила?

— Я мог бы крикнуть “Разумеется!”, но нутром чую, это не так.

— Понимаю. Неприятно сознавать, что спал со смертельно опасной особой.

Этим вечером я оставил последнее слово за Люси. Она заслужила. Я расслабился и уснул поистине как Спящая Красавица. Почему — объяснить не могу. Наверно, попросту от усталости. Или от шока. Или от облегчения, которое испытывал оттого, что наконец рассказал — Люси, — что случилось в Техасе. Одному Богу (и, возможно, Дьяволу) известно, как мне хотелось покопаться в тех сведениях, что сообщила девушка Бобби. Но — нельзя. Ведь я поставлю под удар жизнь Беллы и Люси, а вероятно, и свою собственную. К тому же существовала другая реальность, требовавшая моего безраздельного внимания. Та, где люди, с которыми я встречался, появлялись в пустых домах с перерезанным горлом.

Спал я так крепко, что даже не слышал, как Белла проснулась среди ночи и расплакалась. Люси утром мне рассказала.

— Но она быстро успокоилась. И опять уснула.