Мёд и кровь (СИ)

Натаниэль молчал, и девушка смотрела на него, словно хотела найти в его лице поддержку:

— Это может быть правдой?

Он аристократ, он знает больше. Прищурившись, Натаниэль смотрел на дождь, за которым различался силуэт ночного города, пожал плечами:

— Чума никого не щадит.

Девушка сжала губы, но тут же вспорхнула с ковра, когда Натаниэль поднялся. Она подхватила его сюртук и помогла надеть. Тонкие пальцы скользнули по металлу и дереву левой руки Натаниэля, задержались чуть дольше.

Он вздрогнул и резко отдернул руку. Он не знал, что его больше злило, такой интерес или то, что он знал о прикосновении, но не мог его ощутить. Девушка, кажется, тоже смутилась. Опустила голову, так что густые темные волосы скрыли ее лицо:

— Если господин желает особых услуг…

— Нет.

Это прозвучало резче, чем собирался сказать Натаниэль. Поэтому он мысленно вздохнул и добавил:

— Меня ждут друзья. Ты свободна, спасибо.

Сложив руки, девушка церемониально поклонилась и, подхватив поднос с трубкой, лампой и опиумом, невесомыми шагами вышла из комнаты.

Его могли и подождать, поэтому Натаниэль не торопился. Он сам застегнул пуговицы сюртука, медленно, работая только правой рукой: механические пальцы левой на такие действия способны не были.

Закончив, Натаниэль поднял левую руку, чуть задрал рукав, рассматривая искусно сделанный протез. Он мог позволить себе дорогие материалы: латунные пальцы ловили блеск свечей, двигались, благодаря пружинкам и резинкам, одетые в дерево, с кожаными и костяными вставками. Тихонько щелкали насосики, энергоячейка пряталась в рукаве.

Это было пределом даже для высокотехнологичной столицы. Но для Натаниэля — слишком мало.

Механизмы не помогали, опиум не помогал.

Решив не думать об этом хотя бы сейчас, Натаниэль Верлен вышел из комнаты и по мягким коврам направился в другое помещение, где его давно ждали. Опиум наполнял спокойствием, так что Натаниэль даже не вздрогнул, когда не успел он войти, левее в стену врезался стакан и разлетелся на несколько осколков.

— Ты меня убить решил? — поинтересовался Натаниэль.

— Нейт! Мы тебя уже час ждем.

Тео стоял с листком бумаги в одной руке — второй он, видимо, и запустил в стену несчастный стакан. На поверхности вычурного стола с золотистыми узорами валялась пустая капсула пневмопочты.

— Да что так шуметь?

Делмар поднялся с дивана, на котором он лежал, такой взъерошенный и сонный, что не оставалось сомнений, как он проводил время в ожидании. Хотя, на взгляд Натаниэля, диванчик был настолько маленьким, что уместиться там можно, только согнувшись несколько раз — и то спать сложновато.

— Извини, — Тео рассеянно провел по светлым волосам и швырнул листок бумаги на стол, к капсуле. — Не услышал, как ты входишь.

— Плохие новости?

— В последнее время все новости плохие.

Натаниэль знал, что если бы Тео не хотел распространяться о содержании письма, то сложил бы листок бумаги, убрал, а не просто кинул. Можно взять посмотреть… но Натаниэль поймал себя на мысли, что ему не интересно.

— Нейт, мы правда ждали, — Делмар уселся на диванчике, отчего едва не съехал на пол сюртук, которым он накрылся, словно одеялом. С трудом подавил зевок и потер глаза. — Извините, я не помню, когда в последний раз спал.

— Мы понимаем, — махнул рукой Тео. — Но сейчас давай, поднимай свою задницу.

— Фу, как грубо, — проворчал Делмар. — Тео, самый джентльмен из нас ты, так что нечего выражаться, как портовая шлюха.

— Твои познания в шлюхах поражают до глубины души.

Взъерошенный Делмар оставил сюртук на диване и в мятой рубашке подошел к столу, где Тео разливал что-то из бутылки на три стакана. Один протянул стоявшему Натаниэлю, другой Делмару, а третий оставил себе. Поднял повыше:

— За то, что мы всё-таки собрались.

Джентльмены любили то, что официально именовали клубами. В своем кругу, правда, честно называли курильнями: в уединенных комнатах за умеренную плату можно было курить опиум из колоний, наслаждаться женским обществом… и устраивать встречи, сохраняя полную анонимность и конфиденциальность.

Алкоголь обжигал нутро и немного кружил голову. Натаниэль позволил этим ощущениям осесть, заполнить его, смешаться с опиумной бездной. Только после этого сказал:

— Хорошо, какие новости?

Делмар уселся на стол, сцепив руки на стакане, Тео вальяжно прислонился к столешнице.

— Чума бушует, — лаконично сказал он.

Посмотрел на Делмара. Тот кивнул:

— Кросс сэвидж, как вы знаете. Больше половины домов уже с красными крестами. Чумные доктора и наши лекари делают всё, что могут, но этого мало.

Судя по измученному виду Делмара, он и сам большую часть времени проводил в лечебницах, принадлежащих его семье. Хотя, скорее, в лабораториях и алхимических залах.

— Мы знаем это, — пожал плечами Тео. — И собрались без лишних ушей, чтобы обсуждать совсем не то, что известно всем горожанам. Как продвигаются поиски лекарства?

— Никак. Чума быстра и смертельна.

Об этом Натаниэль догадывался, и слова не вызвали у него особых эмоций. Не первая и наверняка не последняя чума в столице.