Мёртвая зона

— Вовсе нет, — возразил Роджер все тем же мягким и тихим голосом. — У меня на фабрике в Сассексе есть один бригадир, который ни за что на свете не станет прикуривать третьим от одной спички, но от этого его профессионализм не страдает. У меня есть очень верующие друзья, и хотя я сам в церковь не хожу, мы все равно дружим. Ваша убежденность, что вы способны заглянуть в будущее или увидеть что-то на расстоянии, не повлияла на мое решение нанять вас… Точнее сказать, перестала иметь значение, как только я решил, что это не помешает вам добиться успеха с Чаком. Я оказался прав. Но я не верю, что Чак сгорит сегодня ночью, как не верю и в то, что луна на небе — это сырный круг.

— Выходит, я не мошенник, а сумасшедший, — сказал Джонни, понимая, что замечание его неуместно. В своих письмах Роджер Дюссо и ему подобные утверждали, что Джонни — шарлатан, но Четсворт расценил его поведение как проявление комплекса Жанны д’Арк, то есть комплекса самопожертвования.

— Тоже нет, — возразил Роджер. — Вы — молодой человек, переживший ужасную аварию. Вы выкарабкались и вернулись к жизни вопреки всем прогнозам, заплатив, судя по всему, ужасную цену. Я не люблю распространяться на подобные темы, Джонни, но если кто-то из оставшихся на лужайке, включая мать Пэтти, позволит себе сделать скоропалительные выводы, им недвусмысленно объяснят, что лучше помалкивать о том, в чем ничего не смыслишь.

— «Кэти»… — пробормотал Джонни. — Откуда же я узнал это название? И то, что это не частный дом?

— От Чака. На этой неделе он часто говорил о предстоящей вечеринке.

— Но не со мной.

Роджер пожал плечами:

— Может, он сказал что-то Шелли или мне, а вы были недалеко и услышали. Это отложилось в подсознании. А потом в нужный момент всплыло…

— Верно. Все, что не укладывается в рамки нашего понимания мироустройства, тут же списывается на подсознание, не так ли? Бог двадцатого века! Сколько раз вы сами, Роджер, поступали вопреки голосу разума и здравого смысла?

В глазах Роджера что-то промелькнуло, а может, Джонни так показалось.

— Вы связали воедино молнию с надвигающейся грозой, — пояснил он. — Неужели сами этого не видите? Это же так про…

— Послушайте! Я повторю медленно. В это здание ударит молния, и оно сгорит. Оставьте Чака дома!

О Господи, головная боль возвращалась. Подкрадывалась, как тигр. Джонни поднес руку ко лбу и потер его.

— Джонни, вы слишком близко принимаете это к сердцу.

— Оставьте его дома!

— Я не могу принимать решения за Чака. Он свободный человек, белый, и ему исполнилось восемнадцать.

В дверь постучали.

— Джонни?

— Входи, — сказал Джонни, и в комнату вошел встревоженный Чак.

— Как ты? — спросил он.

— Со мной все в порядке. Голова разболелась, но это ерунда. Чак… пожалуйста, не ходи туда сегодня вечером. Прошу тебя как друга. И не важно, одного ты мнения с отцом или нет. Послушайся меня. Пожалуйста!

— Никаких проблем, приятель! — радостно воскликнул Чак, опустившись на диван и поддев ногой маленькую скамейку. — Пэтти не затащишь туда никакими коврижками. Ты здорово ее напугал!

— Жаль, что так вышло. — Джонни с облегчением вздохнул. — Мне жаль, и вместе с тем я ужасно рад.

— У тебя было видение, да? — Чак посмотрел на Джонни. — Я почувствовал это. Неприятное ощущение.

— Да, иногда люди чувствуют это. Насколько я могу судить, довольно мерзкое ощущение.

— Я не хотел бы испытать его вновь, — подтвердил Чак. — Но послушай… Это место ведь не сгорит на самом деле?

— Сгорит, так что держись от него подальше.

— Но… — Чак взволнованно посмотрел на отца. — Ресторан целиком снят для выпускного вечера, и там соберутся все выпускники. Школа только «за». Это намного безопаснее, чем двадцать — тридцать вечеринок в разных местах и пьянок на проселочных дорогах. Там соберется… Там будет не меньше двухсот пар! Пап…

— Боюсь, он не верит в это, — заметил Джонни.

Роджер поднялся.

— Давайте прокатимся до Сомерсворта и поговорим с управляющим. Все равно наша вечеринка не задалась. И если потом вы оба не возражаете, пригласим всех сюда.

Он посмотрел на Джонни.

— При том условии, конечно, что вы не будете пить и поможете следить за порядком.

— С удовольствием, — согласился Джонни. — Но зачем все это, если вы не верите?

— Ради вашего спокойствия, — ответил Роджер, — и ради спокойствия Чака. Но если сегодня ночью ничего не случится, я напомню вам об этом и от души посмеюсь.

— Что ж, спасибо и на том. — Теперь, когда напряжение спало, Джонни била сильная дрожь, но головная боль притупилась, давая знать о себе лишь глухими ударами в висках.

— Скажу вам без обиняков, чтобы не было ненужных иллюзий. — Роджер покачал головой. — Я даже теоретически не в силах представить, чтобы владелец ресторана отказался от проведения банкета, поверив вам на слово, Джонни. Да этот банкет — чуть ли не самый лакомый заказ года!

— Мы что-нибудь придумаем… — предложил Чак.

— Например?

— Ну… скажем ему… в общем, сочиним какую-нибудь историю…

— То есть наврем? Нет, я на это не пойду, даже не проси, Чак.

— Ладно, — кивнул Чак.