Мёртвая зыбь

– С этого дня вы поступаете всецело в моё распоряжение. Человеку, у которого будет в руке зелёный шарф, вы вручите пакет и договоритесь о следующем свидании. На этом свидании – место он вам укажет – вы получите от него ответное, разумеется зашифрованное, письмо. Кроме того, при встрече в кинематографе вы скажете, что желаете увидеть одного из руководителей организации. К этому времени я подготовлю ряд вопросов, на которые эти господа должны ответить. Какого характера эти вопросы, вы, я надеюсь, понимаете.

Бирк дождался вечера… У него было время поразмыслить над тем, что должно произойти. Значит, организация, о которой говорил Стауниц, существует. Значит, она представляет опасность для Советской страны. Решил немедленно позвонить по телефону, который ему дал Август

Иванович Корк, но тут же явилась мысль: надо больше узнать, собрать больше сведений. И Бирк отправился на свидание в кинематограф.

Он мельком взглянул на афишу. Шёл какой-то старый-престарый фильм: «Дышала ночь восторгом сладострастья». У кассы было не много публики, и тотчас Бирк заметил человека высокого роста, который, как было условлено, держал в руке зелёный шарф. Бирк прошёл мимо, человек нагнулся и сказал:

– Вы, кажется, уронили…

Бирк поблагодарил, взял бумажку. Это был билет в двенадцатом ряду. Место человека с зелёным шарфом оказалось рядом с Бирком. Справа кресло оставалось пустым. Когда погасили свет и зазвучал рояль аккомпаниатора, человек рядом сказал Бирку:

– Я – Колёсников, – и, сняв пальто, положил его на пустующее кресло карманом наружу.

Бирк незаметно сунул пакет в карман. Фильм уже начали крутить – на экране дама с белым зонтиком сидела у моря и нюхала цветок.

– Мы должны с вами увидеться, – сказал человек с зелёным шарфом, – адрес – Серебряный переулок… Когда, в какой день? Удобнее всего в среду, около десяти… вечером, разумеется.

– Это безопасно? – спросил Бирк.

– Вполне.

На экране дама в белом рыдала на плече у студента…

20

Наступила среда, и Роман Бирк получил от Лаурица вопросы, которые следовало вручить Колесникову при свидании. Оно должно было состояться на конспиративной квартире в доме по Серебряному переулку.

Взглянув на вопросы, Бирк убедился, что эстонский штаб требовал шпионских сведений о Красной Армии.

Должно быть, чувства Бирка отразились на его лице, потому что Лауриц спросил:

– Вас, видимо, не устраивает такая работа?

– Почему вы так думаете?

– Я видел, с какой неохотой вы шли на первое свидание.

– У меня нет опыта.

Лауриц пристально посмотрел на Бирка и сказал:

– Мы это знаем. Ваши благожелатели в Ревеле хотели вам открыть путь к повышению в должности. Но вас, видимо, эти заботы не вполне устраивают. Кроме того, вы не находите, что ваша деятельность в должности атташе посольства утомляет вас?.

– Что вы этим хотите сказать, господин майор?

– Мы посоветовались с послом и решили, что не будем вас удерживать, если предпочтёте работу в министерстве в

Ревеле работе в миссии в Москве.

– Нет, вы ошибаетесь, меня вполне устраивает это поручение, и я постараюсь его выполнить как можно лучше.

Лауриц искоса взглянул на Бирка.

А Бирк подумал, что нельзя больше откладывать, и решил сегодня же позвонить по тому телефону, который ему дал Корк. Пять цифр запечатлелись в его памяти, но в этот день не было предлога уйти из посольства. До встречи в Серебряном переулке оставался один день. А тут ещё, вернувшись в свою комнату, он увидел, что кто-то рылся в его вещах. Конечно, это штучки Лаурица. Бирк за ужином довольно правдоподобно изобразил человека, мучимого зубной болью, и, не съев ни крошки, отправился к зубному врачу.

На всякий случай он прошёл в тот переулок, где действительно жил зубной врач и где в подъезде был телефон-автомат.

Его соединили, и Роман услышал довольно приятный голос:

– Слушаю.

– Я от Августа Ивановича…

Недолгая пауза.

– А… Слушаю вас. Вы бы желали встретиться? Не так ли?

– Да. Это возможно?

– Одну минуту, подождите…

Эта минута тянулась для Бирка долго. Затем он услышал тот же голос:

– Приходите в тот же час и день, по тому же адресу, как вы уговорились по телефону с товарищем Колесниковым.

Это смутило Бирка. Положив трубку, он медленно возвращался в посольство, раздумывая, что бы это могло значить.

Странно, что Роман Бирк в этот день почти успокоился.

Но с особой силой волнение охватило его на следующий день, когда он подходил к дому, где было назначено свидание с Колесниковым. Рука дрожала, когда поднёс её к звонку. Дверь открылась. Бирка ждали. Впустил его сам

Колёсников, и это окончательно смутило.

Бирк снял пальто, пошёл за Колесниковым в комнату, похожую на столовую. За столом сидел человек. Он поднялся и протянул ему руку. В смущении Роман плохо разглядел его: запомнились лишь шелковистая тёмная бородка и глаза – большие и синие.

– Роман Густавович? Так?.

Бирк узнал голос человека, который говорил с ним по телефону. У него перехватило горло. Он заговорил сбивчиво, сильно волнуясь, но Артузов ободряюще, даже ласково смотрел на него, и Бирк постепенно успокоился.