Мёртвое сердце (СИ)

Он приставил искривлённое лезвие атейма к груди Розиты, но никак не мог заставить себя нажать на него, чтобы завершить древний ритуал.

Помогла Хельга, вернувшая своё сознание. Она опустилась рядом с женихом и положила свою ладошку сверху его. Салазар обвился толстыми кольцами вокруг магов и уложил голову совсем рядом с Розитой — так, чтобы та смогла погладить чешую в прощальной ласке.

— Давай.

Атейм вошёл легко, без сопротивления. Розита на миг задохнулась от переполняющего её счастья и облегчения — а в следующее мгновение она уже стояла рядом с собственным телом.

Змеиное тело Салазара искривилось в конвульсиях, Годрик трубно завыл, Хельга тихонько осела на землю. Ровена рядом качала на руках своего ребёнка — вероятно, того принёс лич.

— Это был красивый поступок, — услышала Розита.

Она обернулась, чтобы увидеть Лили — но не свою знакомую молодушку-Эванс, а взрослую женщину. Волосы полыхали, глаза из болот стали яркой зеленью.

За ней стоял Смерть. Его сложно было не узнать, всё же у Розиты в дедушках ходил благословлённый.

Она поприветствовала Вечного, как равного, слегка склонив голову и присев в книксене.

— Ты тоже умерла? — спросила Розита у Лили.

Та покачала головой.

— В каком-то смысле. Но не сейчас, а много позже… не думаю, что это важно. Я просила у него, чтобы он оставил тебя, но…

— Но твоё время пришло, — завершил за Лили Смерть, — и никакие просьбы этого не изменят.

Розита обернулась на брата и жениха. Она посмотрела на мерно покачивающийся на озере корабль Скальда, на Замок, на стоящего около её тела духа кабана — теперь свободного от проклятия собственной земли.

Замок был прекрасен.

Смерть подошёл к ней и протянул руку.

— У нас ведь получилось? — спросила Розита, принимая холодную ладонь. — Замок… он выстоит?

Смерть улыбнулся.

— Он будет стоять присно и вовек.

========== Глава 20 ==========

Лили открыла глаза.

Точнее, глаз. Второй не надо было открывать — он и так был открыт. Не было века, которое могло бы опуститься.

В её лёгких был целый килограмм пыли. Девочка неловко повернулась на бок и принялась кашлять, молясь всем богам лишь о том, чтобы не выплюнуть собственные лёгкие. Глотку драло, трахея при каждом вдохе отдавалась острой раздирающей болью, грудь хотелось вскрыть и вытащить из неё всё то, что так саднит.

Когда приступ кашля прошёл, она ещё некоторое время лежала на холодных камнях, пытаясь прийти в себя. Было тяжело: пульсировали открытые раны, жутко чесался неприкрытый веком глаз, ломило суставы. Руки и ноги дрожали так, что Лили даже не думала о том, чтобы встать.

Она прикрыла здоровый глаз и принялась осматривать место, в которое она попала.

Это были какие-то подземелья. Точнее, зал в подземельях. Пол оказался усеян всякой трухой: крошечными крысиными скелетами и костями значительно больше; мелким бытовым мусором вроде перьев и обрывков листов; пылью, пылью, пылью; чешуёй и кусочками змеиного выползка. Всё это богатство валялось, собиралось в кучки по углам и почти равномерно устилало каменный серый пол.

Лили тяжело перевернулась на спину и раскинула руки. Немного отдохнув, она кое-как села и едва не умерла от одышки: простое вроде бы действие потребовало у неё слишком много сил.

Она потёрла горло, — открытая рана неприятно саднила, но хотя бы кровь из неё не капала, — а затем взялась за один из колышков, торчащих в её ноге. Вытянуть его оказалось неожиданно сложно: проклятое древко было выточено так, что вбивалось намного легче, чем вытаскивалось. Лили пришлось раскроить собственную ногу едва ли не до кости, только чтобы избавиться от мешающегося предмета.

С другими кольями дело было не лучше. Тот, что Август пытался вбить в сердце, и вовсе зацепился за кости — и Лили сломала себе пару рёбер, чтобы вытянуть его.

Естественно, она выглядела, да и ощущала себя совершенно отвратительно. Пожалуй, даже Эванс никогда не выглядел настолько неживым, как она.

В голове у Лили были кристально-чисто. Никакой мути, никаких мыслей, только гладкое озеро разума. На появление безликого она практически не отреагировала.

— Отвратительно выглядишь.

Она дёрнула головой и кое-как скривила губы: пошёл ты, знаешь куда?

Безликий не обиделся. Только знакомо-пренебрежительно хмыкнул.

Он швырнул Лили под ноги Салли-Энн — девочка была жива, но едва-едва; дышала она через раз. Старые раны от побоев магглов вспухли и разошлись отёками; новые, от того, о чём Лили не хотела думать, всё ещё кровили. Эванс с горечью подумала о том, что ей чертовски не везёт с соседками по комнате — те имеют ужасную склонность чуть что умирать.

— Она умрёт через пару минут, — подтвердил мысли Лили безликий. — Так что тебе лучше бы поторопиться.

Лили не пошевелилась.

— Оживи её, — хрипло сказала девочка. — Её время…

— Её время вышло ещё год назад. Она должна была умереть во время нападения тролля, вместо Гермионы Грейнджер — помнишь её? Так что вперёд, юная Госпожа, ты знаешь, что делать. Или ты хочешь умереть?

— Я не умру… ты говорил, что я бессмертна. Таков уговор.

Лицо безликого треснуло в улыбке.