Мёртвое сердце (СИ)

И не развоплотишь ведь, она пыталась! Ей не хватало знаний и практики — всё же, не так долго она училась некромантии и некромагии в не-средневековье. Так и шляется этот бледный Блек по дому, будто заколдованное привидение из детской сказочки. Неприкаянный и очень раздражающий.

Хорошо ещё, что цепями по ночам не бряцает — а то Лили бы просто сошла с ума от звукового сопровождения.

Ну, по крайней мере, Лили могла тестировать на нём свои антипризрачные и антимертвячные разработки. Некромантия ей понравилась, к тому же давалась легко, так что её она развивала в тайне от всего мира. Но не от Эванса и Блека, конечно — те всё-таки семья.

— Щеночек, как насчёт поиграть во что-нибудь после завтрака?

— Я… занят. Не могу, прости.

— Ничего-ничего, я тогда почитаю, оленёнок. Лили…

— Прощаю, прощаю, — на опережение махнула рукой девушка. — Иди уже читай, всё нормально.

Сириус нервно улыбнулся, но из-за стола встал без вопросов. Эванс ушёл за ним, коротко кивнув сестре.

Лили осталась наедине с четвёртой кружкой сладкого чая, куском пирога с курицей и значительным отрезом торта. Утро было хорошим…

Было бы, если бы Регулус не шатался в дверях, отвлекая девушку от чаепития. Лили по-быстрому сложила мудрёную фигу, подсмотренную в одной некрокнижке. Мудра как всегда не подвела: младший Блек застонал от боли, схватился за голову и развоплотился туманом. Жаль, ненадолго — такое изгнание Лили проводила по десять раз на дню, просто чтобы остаться в долгожданном одиночестве.

И чего этот мертвяк прицепился?

На столе от применения некромантии принялись проклёвываться слабые росточки аконита. Лили встала со своего места и пересела на другое; Дин принялся с восторгом наблюдать за ростом некромантских цветов. Те всегда появлялись после выброса мёртвой энергии, которую Лили источала, не скупясь.

Когда аконит закончил рост, Дин аккуратно срезал все стебельки, зачистил стол и утащил цветы в зельеварню. Что домовик делает с волшебными растениями, Лили не интересовалась. То ли солит, то ли сушит, а может и вовсе продаёт — стоила на рынке такая редкость довольно дорого. На что-то же он покупает всяческие обновки для дома? Да и еду, и лекарства, и даже одежду… расходы должны быть нешуточные.

В дверях опять мелькнуло движение. Лили прервала себя на середине фиги — привычка. Вместо Регулуса неприкаянным призраком теперь бродил Эванс.

Пирог оказался немного пересушен, о чём Лили сообщила Кричеру. Старый эльф сразу заменил недоеденное блюдо на другое и поставил новую чашку сладкого чая. Потом заворчал и исчез, чтобы появиться через пару мгновений. Девушка понимающе ухмыльнулась.

Всё то время, что Лили и Эванс жили в доме Блеков, юноша шатался по особняку и не давал нормально отдохнуть старому Кричеру. Лили знала, что Эванс буквально охотится за одной вещью, которая принадлежала домовику; эльф с нездоровой педантичностью не давал своему не-хозяину эту вещь найти, перекладывая её с места на место. Получались буквально кошки-мышки: Эванс идёт к вещи, Кричер её перекладывает, Эванс меняет направление и идёт к вещи, чтобы Кричер её переложил. Так и проводили время. Несчастный Кричер от нехватки сна стал раздражительнее и рассеяннее. Эванс-то совсем не спал и мог «охотиться» каждую свободную минуту.

— Время мази, — появился рядом с Лили Дин.

Девушка, как всегда, попыталась откосить от неприятной процедуры:

— Она не помогает и воняет!

— Дин сказали следить, чтобы юная Госпожа делала мазь на лицо, — большие глаза домового эльфа глядели разочарованно и серьёзно, — Дин должен проследить, чтобы так оно и было. Или юная Госпожа хочет, чтобы Дин был должен себя наказывать? Дин не Кричер, Дин не любит наказания — они болят.

Лили закатила глаза.

— Ну ты и вымогатель… давай свою мазь.

— Дин сам.

Эльф магией собрал волосы Лили в высокий пучок и аккуратно наложил толстый слой жёлтой вонючей мази девушке на лицо — прямиком на шрам. Повреждённый глаз он предварительно залепил магией так, что Лили не могла его открыть при всём желании. Просто склеил ресницы.

В клинике в Швейцарии, кстати, лечился не только Блек, но и Лили. У неё, по её собственным наблюдениям, после близкого знакомства с Августом из не-средневековья знатно потекла крыша; после «развлечения» с Августом из-настоящего она просто съехала. В клинике всё поправили, поставили на место, подлечили по мере возможностей, но иногда Лили… глючило. Несильно, но неприятно. К примеру, она стала более жестокой, спокойнее смотрела передачи про животных где все друг друга едят, читала страшилки как обычную беллетристику, могла зависнуть, рассматривая сырую говядину. Что-то было не так в её ярко-рыжей голове, сильно не так.

Она это особенно поняла тогда, когда чуть не свернула голову Кричеру — просто влепила домовику слишком сильную пощёчину за резкие, злые слова в сторону Эванса. Эльф после этого смотрел на неё чуть ли не влюблённо и называл юной Госпожой, чёртов мазохист.