Мёртвое сердце (СИ)

Юный Малфой прибыл в Крауч-холл камином. Судя по всему, не так давно — на школьной мантии сохранялись пятна от копоти, которые Нарцисса очистила коротким взмахом палочки.

— Мой Лорд, — забормотал Драко, склонив голову, — я сделал… починил Исчезательный Шкаф, как вы и говорили. Ваши выкладки… помощь… без Ваших записей я бы вряд ли справился.

— Естественно. Это артефакт совсем не школьного уровня.

Волдеморт внимательно смотрел на младшего Малфоя. Слишком молодой, чтобы понимать, какую он на самом деле работу совершил. Выкладки и записи — это мелочь, на самом деле, потому что починка артефактов на них не ограничивалась.

Когда Волдеморт давал это задание, — в числе прочих, — Люциусу, он не думал, что что-то действительно получится. Больше хотелось попугать Малфоя-старшего через сына. План был прост: отпрыск провинившегося Люциуса не справился бы с заданием, за что Люциус заслуженно получил бы парочку Круцио или чего похуже. По-хорошему, стоило Малфоя-старшего совсем убить, потому что тот умудрился «потерять» дневник -драгоценный крестраж Тёмного Лорда.

С другой стороны, благодаря этой оплошности Волдеморт возродился. Поэтому наказание ограничилось бы простым Круцио.

Но Драко справился. Починил Шкаф, и теперь Волдеморт мог в любой момент попасть в Хогвартс — стоило только шагнуть в артефакт.

— На ком тестировал?

— Малиновка. Птица моего знакомого.

— И она жива? Мелкие звери наиболее чувствительны к подобным перемещениям.

— Жива, я… я могу показать.

Драко вытащил птичку из кармана мантии — та действительно оказалась просто крошечной, в полудетской ладони Малфоя она едва не терялась. Яркая рыжая грудка не двигалась.

— Жива? — с усмешкой спросил Волдеморт.

— Я её обездвижил.

— Дай сюда.

Барти с интересом рассматривал птичку, но не произносил ни единого звука. Нарцисса внимательными кошачьими глазами проследила за тем, как Волдеморт забрал у её сына птицу. Казалось, что леди Малфой может в любой момент кинуться на Тёмного Лорда — тому только стоило сделать что-то неправильное по отношению к её котёнку.

Настоящая Блек.

Птичка на самом деле была жива, Малфой просто качественно её обездвижил. А ещё от неё пахло, очень знакомо пахло стерильностью и сладостью полевых цветов.

Драко, заметив, что Тёмный Лорд поднёс птицу к лицу и втянул запах, попытался оправдаться:

— Это птица моего знакомого, он всегда странно пах, я прошу прощения. Я понимаю, что запах не самый приятный, напоминает тухлятину… то есть, тухлое мясо. Простите, что не… то есть, я должен был сделать так, что…

Словоизлияние Волдеморт остановил одним взмахом руки.

— Прекрати. Ты отлично справился со своим заданием, я доволен. Пока можешь пользоваться Шкафом по собственному усмотрению, главное чтобы его никто не заметил. И, Драко… мне всё равно, как ты это сделаешь, но не позднее Йоля ты должен привести ко мне своего знакомого — владельца птицы. Ясно?

— Я… да, ясно. Я попытаюсь.

— Мне не нужны попытки.

— Я приведу.

Волдеморт довольно кивнул, отдал Драко птицу и ушёл на улицу, к Пожирателям. Крауч немой тенью направился следом.

Малфой, коротко распрощавшись с матерью, шагнул в камин в Малфой-мэнор, а оттуда, через шкаф, переместился в Хогвартс, в Выручай-комнату. Выйдя в коридор, он расколдовал птичку и выпустил её на волю — Эванс был очень привязан к своей питомице, и привлекать внимание её пропажей не стоило.

На пути в гостиную Слизерина Драко едва не столкнулся с директором — Дамблдор спешил в свой кабинет. Малфой успел завернуть в пустой класс. У него не хватило бы сил удержать лицо перед светочем всего Альбиона, потому что пару минут назад Драко разговаривал с его главным врагом.

Дамблдор прошёл мимо, не заметив ученика. Его мысли были заняты совсем другим: уже которую ночь ему снились Дары.

Ещё в детстве Альбус слышал историю о трёх братьях Певереллах от своей матери. Той почему-то нравились сказки барда Бидля, и Кендра Дамблдор рассказывала их практически дословно по памяти. Эта же любовь передалась её младшему сыну; Аберфорт, старший, всегда больше обращал внимание на материальный мир и мало интересовался мифами.

Дары Смерти из обычной сказки переросли для Альбуса в манию. Из-за их поиска он сделал много плохого и того, что сам считал плохим. И, вроде бы, он смог прекратить искать их после дуэли с лучшим не-другом… только всё равно продолжал в душе мечтать о том, что когда-нибудь он соберёт их все.

У него была «непобедимая» палочка из бузины. После исчезновения Волдеморта к ней добавилась мантия-невидимка — её оказалось просто некому возвращать. Лили и Джеймс погибли, а их ребёнок был слишком мал для такого артефакта. Альбус планировал отдать мантию, когда тот подрастёт, но Гарри Поттер исчез.

Зато появился Эванс.

В мысленной записной книжке Дамблдора было много записей об этом красноволосом мальчике и его странной сестре, но уже полгода как Альбус никак не мог найти их. В стройной системе его разума словно кто-то прошёлся коваными сапогами: всё оказалось разрушено, стёрто, уничтожено. Как от подобного его разум совсем не затух, Альбус не знал.