Мёртвое сердце (СИ)

Малиновка чирикнула, высовывая маленькую головку из нагрудного кармана Эванса. Несмотря на то, что с ней в основном возилась Лили, птичка почему-то больше любила её брата, который мог часами пролежать без единого движения. С чем связана такая привязанность, Лили не знала, но искренне радовалась: даже Эванс не мог убедить себя, что любовь животных надумана ими самими. О нет, он прекрасно осознавал, что обычные, ослеплённые инстинктами животные — самые искренние существа на всей планете, и что ненавидят звери так же яростно и полно, как и обожают своих хозяев.

Птичка, что-то неразборчиво пролепетав, вновь скрылась в кармашке. Эванс, не открывая глаз, поднёс руку к груди и погладил тёплый комочек сквозь ткань. Трепетание птичьего сердечка словно заглушало для него все остальные звуки, от смеха детей до стука колёс.

Его сознание плыло по мерной, неспешной реке. Ненастоящая вода заливала уши и нос, и Эванс не мог дышать или слышать что-то. Не было даже биения его собственного сердца — но к этому мальчик за несколько лет привык. Его сердце давно было мёртвым, и жизнь в теле держалась лишь благодаря магии.

Он погружался глубже. Солнечный свет медленно рассеивался, поглощённый водой; вокруг плавали огромные, зубастые твари. Но и их становилось меньше с каждым мгновением: даже такие хищники предпочитали не опускаться в эту воду настолько глубоко.

Мальчик ощутил холодные руки на своих ногах и предплечьях. Невидимые люди схватили его за одежду и принялись тащить вниз.

За мгновение до того, как спина Эванса коснулась илистого дна, вода всколыхнулась и заволновалась. В несколько секунд водоворот, появившийся из ниоткуда, подхватил сознание Эванса и буквально выплюнул на поверхность — в скучную, серую жизнь, на воздух.

В котором не было слышно стука колёс, зато отчётливо раздавался голос Лили:

— Эванс! Эванс, просыпайся! Мы приехали!

Как сомнамбула, Эванс послушно поднялся со своего места. Лили, привыкшая к подобному поведению своего брата, взяла дело в свои руки: по-быстрому пригладила красные волосы, пробежалась пальчиками по ряду пуговиц, накинула на плечи брата ученическую мантию, взяла Эванса за запястье и вывела из купе. Малиновка, едва дети вышли, вылезла из кармашка и улетела.

Эванс не волновался. Птица всегда возвращалась.

Четверо второкурсников ждали их у выхода из вагона. Девочка-хаффлпаффка указала, куда нужно идти, а француз из Равенкло наколдовал несколько ярких, прелестных световых шаров, чтобы дети не упали впотьмах.

Великан-сопровождающий на Лили никакого эффекта не произвёл. Она видела людей и повыше. В фильмах, правда… вот Халк точно был выше. И круче. Он же зелёный!

Дети подошли к берегу озера, выслушали указания великана и принялись неуверенно рассаживаться по хлипким лодочкам. Лили не понимала смысла всей этой процессии: почему они не могли, как второкурсники, доехать до замка на каретах? Это наверняка было бы удобнее, да и не так страшно. Всё же, ночью плыть по тёмному озеру, когда из освещения — только далёкий фонарь великана и слабеющие на глазах светлячки…

В лодку они с братом сели с двумя совершенно не похожими друг на друга детьми: тонким прилизанным блондином, — Лили он не понравился сразу, — и довольно пухлым мальчиком со взглядом забитой хозяевами собаки. Разговор ни с первым, ни со вторым у девочки не клеился, так что плыли молча.

Впереди показались очертания то ли моста, то ли природного камня, который продолбили насквозь. В итоге получался своеобразный проход, через который и плыли лодочки.

— Пригнитесь! — громогласно скомандовал великан, когда его лодка подошла к камням.

Дети дружно склонили головы. Скорее от испуга от громкого окрика или от привычки подчиняться взрослым, чем по собственному желанию. Лили, признаться, тоже едва по-пластунски не распласталась по лодке — такого баса она не слышала даже у дворника в приюте.

А вот Эванс остался сидеть, не пошевелившись. И Лили с ужасом увидела боковым зрением, как из воды рванулись человеческие силуэты. Руками они вцепились в одежду её брата. Затем эти твари так же быстро утащили Эванса под воду, никто и пикнуть не успел.

Не было ни плеска, на вскрика — Эванс ушёл под толщу воды молча. Да и Лили первые мгновения не могла никак вымолвить хотя бы словечко.

— Остановите лодки! — заверещала она, справившись с собственным голосом. — Мой брат в воде! Остановитесь!

Она едва не сиганула вслед за Эвансом, но попутчики с неожиданной для детей силой вцепились в неё, не давая совершить сумасбродный поступок.

— Да пустите вы! Эванс! Эванс!

Эванс едва слышал её голос через толщу воды. Он расслабленно прикрыл глаза и повернул голову, чтобы взглянуть, кто тащит его вниз.

Это были не русалки и не тритоны, про которых уже успела прочитать Лили в учебниках. И не гриндилоу — у тех слишком длинные пальцы, их ни с чем не спутать.

Серая, раздувшаяся и слегка сползшая с лица кожа определённо принадлежала мертвецу. Относительно свежему утопленнику, если Эванс ничего не путал. Труп был изрядно поеден рыбами, его глаза стали совершенно белыми, а носа просто не было.